Казахстанский боец ММА Николай Веретенников (9-3) две недели назад получил предложение выступить в Претендентской серии Даны Уайта (DWCS), который является президентом лучшего промоушена мира UFC. 31-летний файтер, долгое время проживающий в США, дал интервью российскому журналисту Игорю Лазорину. В нем он рассказал о возможном попадании в UFC, работе на стройке и в ночных клубах, знании казахского языка и общении с Уайтом.
- Я сам из Казахстана, с 2015 года нахожусь здесь, в Америке. Для этой цели и приехал, чтобы попасть в UFC. Много лет уже стараемся.
- Ты дерешься в Претендентской серии (DWCS). Какого числа у тебя будет бой?
- Точно сказать не могу пока. Контракт на данный момент на рассмотрении. Есть новости, какие-то паблики выкладывают информацию с определенными датами, но я это подтвердить пока не могу. Но то, что буду биться там, это сто процентов. Уайт уже контракт подтвердил, осталось лишь подписать его.
- Ты решил без менеджера и промоутера полететь в США, на свои деньги. Сейчас не жалеешь, что пошел по такому нелегкому пути?
- Я вообще никогда не жалел о том, что я когда-то что-то сделал, а во-вторых, не то чтобы мы за свой счет прилетели сюда с женой, нам помогали ребята, близкие друзья. За это им большое спасибо! Они знали о моих целях, знали, для чего я брал у них деньги. Кто чем мог, тем и помог. Кто-то тысячу долларов закинул, кто-то полторы. Где-то на три месяца достаточно было, а потом с женой вышли на работу, начали зарабатывать и продвигаться.
- В Хьюстоне я работал в охране, потом на стройке. Сто долларов в день я получал, работая строителем. Смена была с восьми утра до шести-семи часов вечера. После переезда работал в мувинге, грузчиком в компании, которая занимается перевозкой мебели. Жена изначально работала официанткой в кафе, а через месяца три простажировалась и стала барменом.
- Вы приехали туда без знания английского языка?
- Я вообще не разговаривал на английском, когда сюда приехал, а моя жена изначально знала язык. У нее есть высшее образование, училась на переводчика.
- Когда ситуация изменилась и ты понял, что достаточно просто тренироваться?
- Она вообще не изменилась. Если я не работаю неделю или две, а жена трудится, то у нас уже не хватает денег. Нам нужно платить за квартиру, за машину. В США если два-три дня не работаешь, то уже чувствуется. Поэтому я до сих пор работаю, иногда могу таксовать, иногда выхожу на работу в мувинг. Во время межсезонья я сначала работаю, потом тренируюсь, выступаю, затем неделю отдыхаю и выхожу обратно на работу.
- Недалеко от дома был зал, мы с женой решили заехать, посмотреть. Большой зал, очень много ребят хороших и Сайборг там ходит. Мы подошли, объяснили, что занимались ММА, приехали из Казахстана, хотели бы тренироваться здесь. Он дал понять, что эти вопросы не решает, и предложил нам прийти на спарринг на следующий день. Все клубы Хьюстона здесь собираются, сказал, что посмотрят на меня.
На следующий день мы приехали с женой, заплатили по десять долларов, чтобы войти внутрь, не важно, для участия в спарринге или для того, чтобы посмотреть. Мне дали местного мексиканца Фрэнки, с которым мы потом сдружились, хороший парень. Мы с ним зарубились, я жестко его разбил, не хочу хвалиться, получилось так, что прямо напихал ему (улыбается). Тренер Сайборг заметил меня и пригласил тренироваться с ними. Платить не надо. Так начал тренироваться, был у него любимчиком. Чувствовал, что ко мне отношение другое, он старался дать мне больше работы, загрузить меня.
- Он сразу понял, что ты из Казахстана, и что это не часть России, а отдельная страна?
- Да, конечно. У бразильцев дела с географией обстоят получше, чем у американцев. Это когда местным говоришь, что ты из Казахстана, тебя переспрашивают: "Пакистан? Афганистан?". Им пока объяснишь, это так долго. Потом начинаешь им говорить про Головкина, и они такие: "А! GGG, да-да", - и начинается. Если ты из СССР, то здесь проще сказать, что ты из России, все сразу понимают.
- Да, они живут на юге страны, в Сарыагаше. С 2006 года я с ними уже не жил, в 16 лет переехал в столицу, в Астану. Туда поехал пробиваться, зарабатывать, тренироваться. По рукопашке выступал там, по боевому самбо. Давно не жил с родителями, но, конечно же, общаемся. Они меня только поддерживают, знают, что если я собрался поехать куда-то, то поеду.
- А казахский язык не забыл?
- Нет, не забыл, я разговариваю на казахском. Понимаю на сто процентов, но где-то, наверное, затрудняюсь ответить иногда. Но разговорный казахский у меня есть, я вырос на юге страны. Хотя это не зависит от того, откуда ты. Я знаю многих русских ребят, которые тоже родились на юге Казахстана, но они до сих пор не знают казахского. Хотя и живут там.
- За незнание могут где-то предъявить?
- Нет, такого нет, что предъявят. У меня большая часть друзей, процентов 80, казахи. Мне даже трудно вспомнить, что у меня в Казахстане кто-то из русских друзей был, кроме пары человек. И язык знаю не потому, что они все говорят на казахском, а просто потому что хотел выучить. Легко давалось, в школе был отличником по казахскому.
- Да, долгое время. Когда я приехал в Астану, первый год я работал на стройке, потом был пошив чехлов на СТО. После я устроился в наружную рекламу, монтажником был, занимался всякими баннерами. Работал дизайнером, фрезеровщиком. Опыт имеется. Затем устроился в охрану. У меня друг был, с которым я тренировался, он работал в самом крутом клубе. Я попросился к нему, нужно было лишь костюмчик купить. Денег тогда не было, купил себе самый дешевый, за четыре тысячи тенге. Я чувствовал себя в нем беспонтово, но после первой зарплаты купил новый. Вскоре я стал начальником охраны в одном из заведений при клубе.
- Была какая-нибудь жесть на работе?
- Все было. Бывало, что кидались и с ножом, и со стволом, и стреляли, но благо, что не попадали. Всякое случалось. Особенно, когда ты один, а там человек шесть-семь начинают между собой и на официанток кидаются. И тебе придется лезть прямо туда, в середину, разнимать их, чтобы не сломали ничего. Бить я не бил никого, но если меня кто-то ударит, то, конечно, в ответ я дам куда-нибудь в печень.
- Где ты сейчас тренируешься?
- Прохожу сборы в Kings MMA. Там же, где занимаются Гига Чикадзе (13-2), Бенеил Дариуш (21-4-1). С ними я чувствую, что расту. Мне с ними комфортно, они меня во всем поддерживают. Не хочу никуда уезжать, хочу оставаться тут.
- Когда мне дали титульный бой в Fury FC, я уже понял, что это поединок за контракт с Претендентской серией. Менеджер уже меня "курсанул". Я знал, что на турнире будет сам Уайт. Гига и Бенеил тоже были рядом, присутствовали на трибунах. Дариуш за день до этого бился там (против Тони Фергюсона (25-6) - прим. ред.). Затем Уайт пригласил к себе всех победителей в порядке очереди. Передо мной к Дане зашел и Бенеил, поговорил с ним, попросил обратить на меня внимание. Дариуш тоже поспособствовал всему этому. И Уайт предложил мне контракт с Претендентской серией.
- Это большое достижение для тебя?
- Это цель жизни. Я столько времени иду к этому, жена, друзья помогают. Мы у цели практически. Самое главное - выиграть следующий бой, и будем переть в UFC.
- Ты сказал что-то Уайту, когда вы лицом к лицу встретились?
- Ничего особенного, практически не разговаривали. Он меня поздравил, сказал, что хороший бой. Я его поблагодарил. Он спросил, устраивает ли меня контракт с Претендентской серией, и я ответил: "Конечно". Нас сняли на видео, но мы не фотографировались. Не любитель таких вещей, чтобы бегать за кем-то, фоткаться (улыбается).
- Мы в Альбукерке вместе тренировались, хороший парень. Мой земляк, кстати. Он из Ленгера, а я из Сарыагаша, это все рядом. Я с ним общаюсь, но не так часто. Раз в полгода списываемся, общаемся, узнаем, как дела. Я удивился, ведь постоянно читал, что Арман уже близок к UFC, но теперь он будет биться в PFL. Я был бы рад, если бы он подписался в UFC, потому что он достойный парень, смог бы там пробиться.
- Да, очень скучаю. Не хватает и казахской еды, по бешбармаку скучаю, по конине, которую раньше ведрами ел (улыбается). В Америке конину запрещено есть, не найдешь. Казы, карта, такого нет (смеется). Иногда друзья меня провоцируют, скидывают в WhatsApp, как они едят бешбармак, казы, и я говорю: "Вот вы издеваетесь".
- Ты понимаешь, что в UFC есть допинг-контроль?
- Да, конечно, понимаю. Но я никогда ничего не употреблял, мне нечего скрывать. Хоть сейчас пусть приходят, проверяют. Я спокойно к этому отношусь. В бешбармаке допинга не бывает. Допинг не научит тебя драться.
- Ты видишь, как фанаты из Казахстана "дизелят" в соцсетях, когда дерется кто-то из своих?
- Я особо не читаю комментарии, не лезу туда. Иногда меня начинает что-то задевать, хочу сам что-то высказать. Молодежь у нас очень любит единоборства, кайфует. У нас сильные ребята по самбо, по дзюдо, по боксу, по вольной и греко-римской борьбе, по ММА. Поэтому у нас ажиотаж такой большой, все пишут, смотрят. Шум нормальный.
- Когда ты тренировался в Альбукерке, виделся с Джоном Джонсом (26-1-0-1)?
- Я тренировался там только месяц. Видел в зале один раз, и то он не занимался, а к нему пришли из допинг-контроля. Я с ним не фотографировался даже. Сфоткался только в Хьюстоне, когда работал в охране клуба. Проверял документы на входе, а в такие моменты особо на лица не смотрю. Читаю имя, а там он. Поворачиваю голову, и спрашиваю: "Ты, что, Джон Джонс?" И я сразу закрываю лентой вход, и начинаю с ним фотографироваться, мне уже кричит хозяин клуба, говорит про очередь. А я отвечаю, мол, какая очередь, у меня тут Джонс. Он у нас в клубе потусовался час-полтора, отдохнул.
- Вообще я не любитель таких вещей, "газовать", толкать, пихать. Все надо показывать в клетке. Я не люблю людей оскорблять. Если есть что сказать, я скажу в лицо.
Отметим, что, по неофициальной информации, бой Веретенникова в Претендентской серии состоится осенью, 28 сентября, в Лас-Вегасе (Невада, США). Некоторые источники сообщали, что соперником казахстанца может стать непобежденный 20-летний проспект из Эквадора Майкл Моралес (11-0) по прозвищу "Джон Джонс".
Все самое актуальное о спорте в вашем телефоне - подписывайтесь на наш Instagram!