Наш разговор с Денисом проходит по-домашнему в его в квартире за чашкой чая. Мы пьем ароматный напиток и любуемся в режиме слайд-шоу красивейшими фотографиями гималайских вершин. Денис импульсивно и очень ярко рассказывает, так, что начинаешь чувствовать энергетику, харизму человека с чистой и светлой душой, сидишь буквально завороженный, словно попадаешь под гипноз…
– Денис, какие чувства вы испытываете на вершине?
– Я сейчас вспоминаю наш путь. Никаких особых эмоций не было. Честно говоря, мы думали, что живыми уже не спустимся. Очень уж опасным и трудным было восхождение. Пришлось спускаться по пути подъема, убегая от непогоды, а она в этом году Гималаи не балует. Четыре-пять дней солнце и синее небо, а потом столько же шторм, буря, лавины. За сутки снега выпадает полтора-два метра. Поэтому особых ощущений не было. Только мысль, как спуститься вниз живыми.
– Кто вас тренирует?
– Я сам себе и тренер, и участник восхождений. Сейчас тренирую молодежь в секции альпинизма. А в жизни у меня было три тренера – это Людмила Николаевна Савина, Дмитрий Греков и Юрий Горбунов. Савина проводила мощную физическую подготовку на выносливость, Греков – в технике альпинизма, тактике и стратегии, а Юра Горбунов – в скалолазании. Вот именно эти люди мне дали больше всего опыта и знаний.
– А есть разница между гималайскими восхождениями и у нас на Тянь-Шане, Памире?
– На Тянь-Шане очень схожие условия с Гималаями. Наш район находится далеко к северу вниз, и здесь, во-первых, повышенная влажность, очень холодно и атмосферный слой ближе к полюсу становится тоньше, а переносится выше метров на пятьсот, чем в Гималаях. Есть научное и географическое обоснование всего этого. Наши Тянь-Шаньские горы очень суровы в этом плане, поэтому могу сказать, что наши казахстанские альпинисты всегда хорошо чувствовали себя в Гималаях. Другое дело, когда спускаешься в базовый лагерь после восхождения. Тут уже появляются эмоции. Чувство ошеломляющей гордости, неужели выдержал? Не может быть! Получилось! И просто ощущение счастья, что все, наконец-то, закончилось.
– Вы обладатель титула «Снежный барс». За что его дают?
– Снежный барс – это покорение высочайших вершин СНГ, расположенных на Тянь-Шане и Памире. Пик Хан-Тенгри, пик Е.Корженевской, пик Ленина, пик Победы и пик Коммунизма. Все вершины высотой более семи тысяч метров.
– Где и с кем вы получили награду «Золотой ледоруб»?
– Мы получили «Золотой ледоруб Азии» с Сергеем Самойловым в 2006 году и были номинированы на «Золотой ледоруб мира», но в силу конъюнктурных и политических причин нам его не дали, хотя наше восхождение в мировом рейтинге предполагало такое награждение – за зимнее восхождение на вершину Манаслу по абсолютно новому маршруту.
– На большой высоте каждый грамм веса превращается в килограмм. Вы берете самое необходимое – снаряжение, питание. А не совсем нужные вещи присутствуют? Ну так, для души?
– Хороший вопрос! (Смеется.) Да иногда я беру с собой плеер, но он очень маленький и легкий. А вот на Чо-Ойю мы ничего лишнего не брали из-за сложности. Единственное, что мы могли себе позволить, два фотоаппарата, но без них мы обойтись не могли.
– Альпинисты говорят, что спуск с горы сложнее, чем подъем. Почему?
– Спуск не сложнее, сложнее все-таки подъем, но опаснее именно спуск. Из-за чего? Из-за того, что человек, во-первых, устал, во-вторых, спуск обычно проходит после обеда и есть опасность схода лавин и ухудшения погоды, в-третьих, альпинист чисто психологически расслабляется. Вершина достигнута, вроде дух перевести можно, а внимание притупляется. Поэтому опаснее именно спуск.
– У вас были одиночные восхождения?
– Да, конечно были. У нас это называют «соло». Пик Орджоникидзе, пик Маяковского, а также Хан-Тенгри.
– Они отличаются от командных восхождений?
– Да. Приходится использовать весь свой опыт и знания. Настрой совсем другой. Надежда только на себя.
– Приходилось ли отступать, тогда когда до вершины рукой подать?
– Бывало и такое. Обидно, конечно, но есть определенная грань, переступив которую, можно не вернуться никогда.
– Теперь можно с мобильного телефона и с Эвереста позвонить. Вы звонили?
– Да, я так звонил с Эльбруса. На больших высотах этого, конечно, нет. На Чо-Ойю я специально трубку не взял, хотел полностью почувствовать всю остроту ощущений. Без всякого контакта с цивилизацией. Самое главное, если бы что-то случилось, то звонить и подвергать опасности других людей из-за спортивных амбиций неправильно. Опять же, как вы правильно заметили, лишний вес. Слишком многое было поставлено на карту.
– Какое самое главное качество помогает альпинисту на восхождениях? Может быть, чувство юмора?
– Нет, это не самое главное. Есть альпинисты и без чувства юмора. Пожалуй, я назову, разумный страх. Тот, который заставляет тебя очень тщательнее все делать, проверять страховку, контролировать состояние напарника, присматриваться к погоде. Есть такая поговорка: «Хороший альпинист – это живой альпинист». Вот, например, чем отличается война от альпинизма в экстремальном плане? На войне смерть всегда имеет смысл. Человек погибает за Родину, спасая товарищей. А в горах смерть не имеет смысла. Надо просто остаться живым, и тогда уже можно что-то доказать людям. Рассказать о вершине, о новом маршруте. Горы стояли и будут стоять, а в альпинизме любая смерть аморальна, поэтому разумный страх – очень важное качество.
– Существуют какие-либо плохие или хорошие приметы, способные изменить процесс восхождения?
- Честно говоря, я в это не верю. А вот Боря идет (Борис Дедешко, напарник по восхождению) и вдруг видит синюю птицу. О, вот это к удаче, к фарту. Или улара встретишь, они там непуганые совсем, тоже к удаче.
– Я видел у многих спортсменов талисманы, обереги...
– Да, я знаю об этом, но я не из их числа.
– Ваши занятия альпинизмом, помешали чему-то в вашей жизни?
– (Задумчиво.) Помешали, конечно. Создать нормальную семью, жить с детьми. (Вздыхает.) Как человек, как личность я реализовался. Когда-то я играл в театре, сейчас хожу в горы, пишу книги, работаю тренером в ЦСКА. Достиг определенных высот. Заработал кучу призов, грамот, медалей. С деньгами никогда не заморачивался, хватает и хватает. А вот в личной жизни… Меня не бывает по три месяца, иногда по полгода, не всякой женщине это может понравиться и не каждая выдержит.
– Каким было самое сильное впечатление в горах?
– Гордость! Не за себя, что вот такой я классный пацан! (Смеется.) А что хватило сил и я смог это сделать. Если честно, то я человек не очень хороший. Злопамятный, вредный. Но вот бывают моменты, когда понимаешь, что достиг чего-то в альпинизме благодаря своему трудолюбию, кропотливости, нудности. Сумел себя заставить, работал и, в конце концов, смог реализовать свои идеи.
– Есть мечта, не связанная с горами?
– Покататься на серфинге. Провести где-то в океане на острове месяц или неделю. Напитаться стихией в простых условиях. Ты, море и доска. Почувствовать соленый ветер со вкусом безграничной свободы. И это для меня очень важно.
– О чем волнуетесь, отправляясь в экспедицию?
– Для меня приоритетом является понятие ответственности. За близких и родных людей, которые остаются здесь. Во-первых, я должен живым вернуться домой, а во-вторых, решать чисто житейские вопросы. Приватизировать квартиру, оформить машину, раздать свои книги.
– Сможете продолжить поговорку: «Умный в гору не пойдет»?.
– (Смеется.) Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, а дуракам там делать нечего.
– Какие вредные привычки не совместимы с восхождениями?
– Не спать допоздна. Много работать за компьютером. Вот жил по расписанию с 9 до 18, чувствовал себя классно! А тут не высыпаешься, кидаешься в дела, и все так накладывается потихоньку. А еще ем что попало.
– В одном из интервью вы говорите о том, что злые люди в горах становятся злее, а добрые добрее. Можете пояснить?
– Это свойство не только гор, а любых экстремальных ситуаций. Вот ты упал или машину стукнул. Человек в таком случае начинает вести себя так, как он существует в глубине своей души. Сразу видно, кто он. Подлец, негодяй или нормальный мужик. С юмором вникающий в ситуацию, уважающий не только себя, но и других людей. Так же в горах, нехватка кислорода, холод, усталость, напряжение, страх. Человек на это реагирует по-разному. Может напарнику что-то высказывать, вести себя при этом неадекватно. А если человек положительно ощущает себя в этом мире, то и вести себя он будет доброжелательно по отношению к окружающим, проявит себя грамотно, окажет помощь. В горах все упрощается. Нет полутонов. Либо черное, либо белое.
– Когда и где состоялся ваш дебют в альпинизме и пришло осознание того, что горы ваша жизнь?
– В двенадцать лет. В туристическом клубе на Кавказе. Мы с ребятами, пошли на какую то хорошую гору. Были сильные ощущения, а еще раньше, когда мне было пять лет, я ходил с отцом на охоту, рыбалку. Залезал на небольшие холмы метров по семьсот. И вот стоишь наверху, красота. А когда в 1991 году попал первый раз в серьезные горы в Баджал, на Дальнем Востоке, шарился там в одиночку. Слава Богу, обошлось без проблем, дуракам везет. Ну а потом раз дуракам в горах не место, пришлось поумнеть.
– На какой из восьмитысячников восхождение было самым сложным?
– На Броуд-пик (8047м) с Сергеем Самойловым по юго-западной стене, по совершенно новому маршруту. А самым опасным было все-таки на Чо-Ойю.
- Вы берете с покоренных вершин камень на память о восхождении?
– Я? Нет. (Смеется.). А вот Боря Дедешко берет. С Макалу притащил. Может, и на заключительном восхождении что-то откопал под снегом.
– У вас срабатывает шестое чувство? Предвидение того, что может случиться?
– Шестого чувства у меня не было, нет и, наверное, уже не будет. Есть подсознательное знание ситуации, замешенное на опыте. То есть я знаю, вот здесь будет опасно, а вот здесь плохо. Не могу объяснить словами, но это не шестое чувство, просто контроль и знание.
– В какие места хотите поехать?
– На Сахалин. Там такая свобода! Она немного другая, чем в Казахстане. Казахстан – страна степей, большая необъятная красивая. А Сахалин, наоборот, маленький клочок мира, и он твой. В нем растворяешься, в этой стихии.
– Какое самое приятное воспоминание из детства?
– Мне было года три, и отец привез мне из Москвы игрушечный луноход. Он был такой красивый, яркий, с огнями. Ползал по комнате и мигал, жужжал. В тот момент я был самым счастливым ребенком на свете.
– А как ведут себя на восхождении женщины? Возникают какие нибудь проблемы?
– Естественно. Женщина по своей природе – существо социальное, и она больше зациклена на общении. Меньше драйва на самом восхождении, контакта со скалами. Так мне кажется, но, думаю, это субъективное мнение. Женщины бывают разные.
– Какая черта раскрывает вас лучше всего?
– Упорство. Не путать с упрямством, так как это чувство очень вредное и относится в основном к мелочам.
– Родители как поживают?
– Мне повезло. Мои родители в полном порядке, живут хорошо. Они на Сахалине, и я надеюсь навестить их этой осенью.
– Вы встречались с Президентом Казахстана?
– В позапрошлом году. В зале сидела пожилая женщина, которая должна была выступать, и что-то случилось с микрофоном. Президент сказал мне: «Денис, помоги женщине включить микрофон». А до этого была встреча в 1995 году на альпиниаде, на пике Абая. Он проходил мимо, а я отвечал за самый сложный скальный участок. Проходя мимо, он протянул руку, поздоровался и спросил меня, кто я такой. Военный, говорю, прапорщик. Тогда он спрашивает, как я себя чувствую. Я говорю, хорошо. «Ты с утра здесь стоишь? – повернулся и говорит помощникам: – Надо бы покормить его!» Ему говорят: «Не волнуйтесь, Нурсултан Абишевич! Это воин. Он здесь долго может стоять». Тогда он улыбнулся, сказал «пока» и пошел дальше. Было очень приятно почувствовать такую заботу.
– А в каких еще странах покоряли вершины, кроме Гималаев?
– Вы имеете в виду горные системы? Каракорум, Тянь-Шань, Памир, Алтай, Кадар, Памиро-Алай, Альпы и на Кавказе.
– А у вас были проблемы с горной болезнью?
– Нет, к счастью не было. Я очень много тренируюсь, должен быть грамотный процесс подготовки, акклиматизации.
– Не могли бы вы сформулировать, в чем смысл, квинтэссенция понятия альпинизм? Почему и зачем люди поднимаются в горы?
– В любом деле есть очень много составляющих и еще больше аргументов, зачем и почему. Люди ходят в горы, для того чтобы почувствовать себя свободнее. От условностей, от правил этого мира. И там они обретают иной смысл, понятный только им.
– Все четырнадцать гигантов вами покорены, программа закончена. Выражаясь языком программистов, что планируете после «перезагрузки»?
– О-о! Вот сейчас и наступает самое интересное. У меня есть определенные спортивные амбиции по этому поводу. Идеи, планы. Хотелось бы проложить в Гималаях несколько новых маршрутов, например, на Эвересте. Это будут наши казахстанские маршруты и это, на мой взгляд, будет гордостью для нашей страны. Чтобы весь мир говорил, что казахстанский альпинизм – это круто!
– А ваши книги для всех? Или только для альпинистов?
– Для всех. Различные истории, встречи. Они написаны о чувствах, переживаниях, о любви, смерти и, конечно, самое главное, о радости и счастье. Просто ареной для всего этого являются горы.
Все самое актуальное о спорте в вашем телефоне - подписывайтесь на наш Instagram!