Южнокорейцы плачут от радости, а нам остается только утереться
6 июля, на сессии Международного олимпийского комитета была названа столица зимней Олимпиады 2018 года. Победитель определился уже по итогам первого тура голосования — это Пьончанг, в пользу которого высказались 63 из 95 членов МОК, имевших право голоса. Сразу после того, как президент МОК Жак Рогге объявил результаты, очень многие в Южной Корее не смогли сдержать слез радости. И в этот момент подумалось: а ведь среди городов-претендентов мог быть Алматы, причем у него тоже были бы определенные шансы на победу.
Как это было…Напомним, что впервые об олимпийских амбициях Алматы заговорили в 2005-м. Замысел был следующий: Казахстан инициирует проведение на своей территории Азиады-2011 (тогда речь шла только о нашей южной столице, а Астану «пристегнули» позже) и одновременно выдвигает кандидатуру Алматы в качестве возможной столицы Олимпиады-2014. С первым пунктом проблем не должно было возникнуть — Япония, Китай и Южная Корея, которые принимали все предыдущие континентальные зимние Игры, не горели желанием идти по очередному кругу, а других стран, способных (прежде всего, в силу природно-климатических условий) провести такие соревнования, в Азии по сути нет. Соответственно, к Азиаде мы должны были создать необходимую инфраструктуру, которая впоследствии стала бы основой (и одновременно преимуществом перед конкурентами) для проведения Олимпиады. Логика простая и здравая. И вот, летом 2005-го Алматы подал заявку на организацию у себя Олимпиады-2014, а в конце того же года был объявлен столицей Азиады-2011.
В июне 2006-го на заседании исполкома МОК в Лозанне состоялось голосование, по итогам которого из семи городов, заявивших о своих притязаниях, были отобраны три, которые и получили официальный статус кандидатов на проведение Олимпиады-2014. К сожалению, нам не хватило нескольких голосов, чтобы составить им компанию. Впрочем, исполнительный директор заявочного комитета «Алматы-2014», наш выдающийся лыжник Владимир Смирнов призвал набраться терпения: мол, в следующий раз шансов у нас будет гораздо больше, ведь к тому времени уже появятся объекты, построенные к Азиаде, что станет очень весомым аргументом.
Но следующего раза не последовало. Начав подготовку к Азиатским играм, спортивное руководство Казахстана вдруг охладело к идее проведения Олимпиады. На такой вывод наталкивают несколько фактов.
Во-первых, в конце 2007-го было принято решение разделить Азиаду на два города. Мотивировка — нужно «засветить» Астану в глазах международного спортивного сообщества. Не знаю, как насчет имиджевых выгод (оставляю читателям право самим судить о том, насколько широкий резонанс в мире получили Азиатские игры — дабы не накликать на себя в очередной раз обвинения в отсутствии патриотизма), но вот с точки зрения продвижения нашей олимпийской заявки это выглядело нелогичным. Ведь МОК никогда не согласится на проведение Олимпиады в двух городах, тем более отстоящих друг от друга более чем за тысячу километров, — компактность расположения спортсооружений и мест проживания участников Игр является одним из главных требований к кандидатам.
Во-вторых, хотя в июле 2008-го премьер-министр Карим Масимов поручил Министерству туризма и спорта подготовить заявку на проведение в Казахстане зимней Олимпиады-2018, наши спортивные чиновники будто не услышали его. И только уже упомянутый Владимир Смирнов продолжал попытки реанимировать эту идею. В мае 2009-го, когда оставалось несколько месяцев до окончания срока подачи заявок, он, убедившись в бессмысленности апелляций к профильным государственным структурам, инициировал обращение от имени известных спортсменов и спортивных журналистов к президенту страны. В письме, в частности, говорилось: «Обращаемся к Вам с просьбой оказать активное содействие в выдвижении кандидатуры Алматы для участия в кампании по выборам столицы XXIII зимних Олимпийских игр 2018 года. Алматы уже имеет опыт участия в подобных кампаниях — наша южная столица выдвигалась в качестве кандидата на проведение зимних Олимпиад 1994 (это было еще во второй половине 1980-х, но политический и экономический кризис в СССР вынудил отказаться от такого намерения — прим. авт.) и 2014 годов. Это, а также уникальное географическое расположение Алматы, где в радиусе 40 километров можно проводить соревнования абсолютно по всем зимним видам спорта, позволяет ставить глобальную и амбициозную цель — продвигать имидж Алматы как спортивно-туристического мегаполиса. Уже в следующем году здесь будут построены и реконструированы такие спортивные объекты, как комплекс лыжных трамплинов, лыжно-биатлонный стадион, горнолыжный комплекс и т. д. То есть будет создана необходимая спортивная инфраструктура, что значительно повысит шансы Алматы на успех в борьбе за право стать столицей зимних Олимпийских игр 2018 года. Участие в этом конкурсе может стать общенациональным проектом, который объединит наш народ вокруг казахстанской олимпийской идеи и укрепит международный спортивный имидж нашей страны». Не знаю, попало это письмо к президенту или нет (скорее всего, не попало), но призыв остался не услышанным.
И только в феврале 2011-го, буквально сразу после завершения Азиатских игр, тогдашний министр туризма и спорта РК Темирхан Досмухамбетов вновь вернулся к теме проведения Олимпиады в Казахстане. Правда, уже с заглядом на более отдаленную перспективу — 2022-й год. При этом он добавил: «Но дело в том, что Олимпийские игры не разрешат, наверное, проводить в двух городах. В таком случае нам придется очень много строить в Алматы».
Имидж и деньгиСогласно официальным данным, озвученным руководителями и Минфина, и Министерства туризма и спорта, на проведение зимних Азиатских игр было израсходовано в общей сложности 1,65 миллиарда долларов. Из них 1,4 миллиарда — на строительство спортсооружений и создание сопутствующей инфраструктуры, а еще 250 миллионов — на организационные мероприятия (35 миллионов — на церемонию открытия, 61 миллион — на оплату услуг компании-хоствещателя, обеспечивавшего телевизионные трансляции, и т. д.). Это даже чуть больше, чем затратили устроители зимней Олимпиады-2010 в Ванкувере — они вложили 1,6 миллиарда долларов, которые выделили на паритетной основе федеральное правительство и правительство провинции Британская Колумбия. Конечно, тут можно говорить о том, что отдельные объекты у нас и там различались по объемам работ — что-то надо было строить с нуля, а что-то реконструировать, обновлять. Но в любом случае, в Ванкувере было введено и задействовано больше спортсооружений, нежели в Алматы и Астане (повторимся, при примерно одинаковой сумме затрат). Например, нам не пришлось строить санно-бобслейную трассу, а также трассы для различных дисциплин сноуборда и фристайла — соревнования саночников, бобслеистов и сноубордистов в программе Азиады отсутствовали, а под фристайл был использован уже существующий спорткомплекс «Табаган» с его почти спартанскими условиями. Кроме того, мы отказались от строительства олимпийской деревни и главного пресс-центра, в которых, учитывая небольшое количество участников и журналистов, не было особой нужды. Между тем, одна только санно-бобслейная трасса обошлась бы примерно в 140 миллионов долларов — в частности, столько планируют затратить на нее в Сочи, где пройдет зимняя Олимпиада-2014.
Еще более наглядным в этом смысле является пример Пьончанга, который собирается уложиться в 1,53 миллиарда долларов. На сегодня там готова примерно половина объектов, а на некоторых из них уже прошли международные соревнования — в частности, чемпионаты мира по биатлону и сноуборду. Этот город претендовал на проведение еще зимней Олимпиады-2010, но, выиграв первый раунд голосования, все же уступил в решающем туре Ванкуверу — 53 шара против 56. Затем, спустя четыре года, было столь же обидное поражение от Сочи. Но корейцы продолжали упорно гнуть свое, и их терпение, настойчивость были вознаграждены.
В этой связи возникает резонный вопрос: а почему мы, истратив на Азиаду, как минимум, столько же денег, сколько другие страны на Олимпиаду, отказались от борьбы за проведение зимних Игр-2018? Ведь на момент решающего голосования мы бы имели в наличии даже больше спортивных сооружений, чем Пьончанг, плюс могли «козырнуть» опытом проведения комплексных зимних соревнований, пусть и не мирового, а континентального масштаба — эти два фактора способны были принести нам дополнительные «висты» в глазах членов МОК. И вообще, со всех точек зрения логичным было бы рассматривать Азиаду лишь как промежуточный этап на пути к главной цели.
Тут можно говорить о двух основных составляющих. Первая — имиджевая. В этом смысле Азиатские игры рядом не стоят с Олимпийскими, которые обеспечивают стране-хозяйке внимание всего мира на протяжении, как минимум, двух с половиной недель (в 2010-м по этой причине даже перенесли на более позднюю дату церемонию вручения кинематографических премий «Оскар»). Это только срок, отводимый непосредственно на сами соревнования. А еще о стране, принимающей Олимпиаду, будут так или иначе говорить на протяжении всего олимпийского цикла, который длится четыре года.
Вторая составляющая — экономическая. Затратив на Азиаду 1,65 миллиарда долларов, мы не смогли «отбить» даже одного-двух процентов. Напомним основные источники доходов в подобных случаях: продажа прав на телевизионные трансляции, привлечение рекламодателей — крупных мировых компаний с известными брендами, выручка от реализации билетов на соревнования, суммы, оставляемые туристами, и т. д. Но поскольку мало кого за рубежом, даже в самой Азии, интересуют зимние континентальные Игры (мы не раз писали об этом во время и по окончании Азиады), то на какие-то более или менее существенные доходы можно было не рассчитывать изначально. Олимпиада же — совсем другое дело. Недавно несколько американских телекорпораций сообщили о своем желании приобрести права на трансляции с четырех Олимпийских игр (2014, 2016, 2018, 2020). Называется примерная стоимость контракта — более четырех миллиардов долларов. В случае заключения сделки МОК оставит половину суммы себе, а другую половину перечислит городам-столицам Олимпиад. И это только телетрансляции на американский континент. А ведь европейский рынок еще больше. Плюс Азия, Австралия. Даже в Африке проявляют все больший интерес не только к летним, но и к зимним видам спорта. То есть суммы там фигурируют десятизначные. Кроме того, Олимпиады собирают огромное количество любителей спорта и туристов из разных стран мира. Например, Ванкувер в 2010-м посетили 350 тысяч человек, каждый из которых оставил в среднем две тысячи долларов. В общем, доходы немаленькие. Да, не всегда затраты на проведение Олимпийских игр окупаются полностью, но отбить 70–80 процентов — не проблема. А остальное можно добрать позже за счет туристических потоков, приглашения на сборы спортсменов из других стран — объекты есть, мировая реклама обеспечена на много лет вперед.
Но победа Пьончанга означает, что теперь при любом раскладе Алматы не получит Олимпиаду ни в 2022-м, ни в 2026-м. Дело в том, что МОК придерживается принципа ротации по географическому принципу, и поэтому после Азии наступит черед Европы, затем — Америки. К тому же нашему континенту организацию зимних Игр доверяют очень редко — ранее подобное случалось лишь дважды (в 1972-м и 1998-м они состоялись в Японии). То есть, в следующий раз Азия может рассчитывать на проведение белой Олимпиады, в лучшем случае, в 2030-м. К тому времени спортивным сооружениям, построенным в Алматы, исполнится 20 лет. А за этот период, с учетом быстро меняющихся технологий и все более возрастающих требований к таким объектам, они попросту могут устареть морально. Да и физически тоже. Говоря другими словами, наш шанс заполучить Олимпийские игры был в нынешнем выборном цикле. Может, и небольшой, но был. Однако мы даже не попытались им воспользоваться. И это обиднее всего.
Женис Байхожа. Источник:
camonitor.comВсе самое актуальное о спорте в вашем телефоне - подписывайтесь на наш Instagram!