Андрей Кашечкин: «Я по-прежнему жду предложения от «Астаны» / Велоспорт

Отбыв двухлетнюю дисквалификацию, в большой спорт вернулся велогонщик Андрей Кашечкин. 29-летний спортсмен на первом же крупном старте — гонке с раздельного старта в рамках чемпионат мира — сумел занять место в тридцатке лучших и сделал заявку на успешное выступление в следующем сезоне.

Открытым остался лишь один вопрос: в какой команде будет выступать Кашечкин? Казахстанский велоклуб «Астана» пока не сделал спортсмену предложение о подписании контракта, а сам Андрей не очень хочет выступать за иностранный коллектив. В эту запутанную ситуацию добавляет неразберихи и то, что произошло на чемпионате мира. По словам велогонщика, в Швейцарию он ехал с надеждой на приглашение в «Астану». А на деле получилось наоборот — Кашечкину явно дали понять, что видеть его в составе сборной хотят далеко не все. В интервью Sport&KS спортсмен рассказывает о том, как ему выдали форму меньшего размера, о поломанном велосипеде и о людях, которые не бросили его в трудную минуту.

— Как впечатления от чемпионата мира, Андрей?
— Знаете, честно говоря, что касается именно моего выступления и моей физической формы — я доволен. Это был первый серьезный старт после двухлетнего перерыва, и я сумел подойти к нему в хорошем состоянии. Я готов доказывать, что, несмотря на все суды и разбирательства, эти два года я работал в нужном направлении. Организм отвечает на все команды как надо — если я хочу прибавить, то легко могу это сделать. Чувствую себя на трассе как рыба в воде. Конечно, долгое отсутствие — это большой минус для любого спортсмена. Два года — очень длинный срок. И я доволен, что сумел самостоятельно набрать хорошую форму и показать это на гонке с раздельным стартом. Занял место в тридцатке лучших в индивидуальной гонке на время — я считаю, это неплохо. Но вот с точки зрения организационных вопросов на этом чемпионате мира я очень разочарован отношением чиновников федерации велоспорта Казахстана. Такое ощущение, что меня очень не хотели видеть на этих соревнованиях — мне никто не помогал, меня старались вообще не замечать! То я должен был стартовать, то нет. И постоянно происходили какие-то события, которые должны были мне помешать выйти на старт. Например, форму участника я получил лишь за 40 минут до выхода на трассу. Никто не собирался мне её привозить, я должен был сам приехать за ней. Разумеется, времени на подгон экипировки не было, и когда выяснилось, что размер формы на два размера меньше моего, мне не оставалось ничего другого, как выйти на дистанцию в ней. У меня было ощущение, что я выступаю на какой-то коммерческой гонке. Стартовый номер на «разделке» я получил за 30 минут до гонки. Все другие спортсмены спокойно готовились, а я бегал и искал — кто же даст мне номер? Поэтому у меня возникло ощущение, что этот чемпионат мира нужен был только мне одному. То, что я защищал честь целого государства, никого особо не волновало. А во время командной гонки случилось то, о чем я предупреждал федерацию велоспорта очень давно. Я сошел с дистанции из-за поломки велосипеда. У меня он довольно старый, и я чувствовал, что техника вот-вот выйдет из строя. Нельзя по два года ездить на одном велосипеде. Я знал, что такое может произойти, и попросил министра спорта выделить средства на покупку нового инвентаря. Я знаю, что министр такую команду дал. Я сам заказал себе новый велосипед, нужно было только оплатить его изготовление. Техника была готова уже давно. Два месяца я звонил в комитет по спорту и просил переслать деньги. Мне обещали, что это вот-вот произойдет, но на чемпионат мира я приехал со старым велосипедом. И вот вам результат — он вышел из строя, и я сошел с дистанции. Я проехал 210 километров, и у меня просто сломался переключатель. А запасного велосипеда нет. Пришлось закончить гонку досрочно. Конечно, такое отношение настораживает и разочаровывает.

— Вам вообще не помогали на чемпионате мира?
— Я занимался организацией поездки самостоятельно. За два месяца до чемпионата мне пришло приглашение из министерства спорта. Я сам нашел подходящую гостиницу, нанял тренера, массажиста, техника, который помогал мне с велосипедом. А там на меня смотрели как на чужого. Мне говорили, что я не поеду, потому что не прошел отбор, потом — что меня нет в базе, у меня нет номера, что я сам должен искать свой номер… В общем, все это было очень непрофессионально. Как будто я выступал за самого себя. Не было абсолютно никакой поддержки.

— В Казахстан поступает крайне мало новостей об Андрее Кашечкине. Говорят, вы практически ни с кем не общались несколько месяцев и пошли на открытый конфликт с федерацией велоспорта.
— Это не я пошел на конфликт, а федерация. Вместо того, чтобы защищать меня в истории с допинг-пробой, меня просто дисквалифицировали. Не имея на то никаких оснований. 8 апреля 2008 года федерация приняла официальное решение, что моя вина не доказана и я могу участвовать во всех гонках и ко мне никаких претензий нет — дело сфабриковано! Я вздохнул с облегчением. Но тут же пошли разговоры, что ещё надо разбираться, будет ещё одно слушание нашего дело. Я посоветовался со своими адвокатами, и мы приняли решение, что раз необходимо второй раз пройти через эту процедуру, мы готовы. И мы стали ждать, когда состоится второе заседание по делу Кашечкина. И оно состоялось 25 декабря. Был выбран, пожалуй, единственный день, когда вся Европа отмечает Рождество. Я живу в Европе, мои юристы живут в Европе. Мы не могли поверить, что именно в этот день вердикт будет изменен. И наша казахстанская федерация взяла и, несмотря на отсутствие меня или моих представителей, отменила первое решение и приняла новое — дисквалификация! Конечно, когда я после этого обращался в международный спортивный суд, там разводили руками — если на твоей родине тебя признали преступником, что можно изменить? Вот в этом и весь конфликт. Я — гонщик, я — спортсмен. Выступаю за свою страну. И мне непонятно, зачем нужно со мной воевать и наказывать за несуществующие преступления. Очень странно, когда к своим спортсменам так относятся.

— Бывший гонщик «Астаны» Андрей Мизуров рассказывал, что в казахстанской команде хуже всего относятся именно к казахстанцам.
— Так это легко объяснить — генеральный менеджер «Астаны» Йохан Брюнель взял в команде всю власть в свои руки и диктовал условия. Ему ведь позволяли себя так вести! А когда федерация велоспорта точно так же пренебрежительно относится к своим гонщикам… Вот это уже настораживает.

— Чемпионат мира позади, сезон практически завершен. Вы уже решили, чем займетесь дальше?
— Нет, не определился. Перед чемпионатом мира мне позвонил вице-президент федерации Николай Проскурин и сказал, что мы с ним обязательно должны встретиться и поговорить о будущем, о том, как я буду выступать в команде, и так далее. Разумеется, я согласился, хотя не до конца понял, о какой команде идет речь — об «Астане» или сборной Казахстана? Думал, что встретимся и разберемся в этом вопросе. Приехав на чемпионат, я неоднократно звонил Проскурину, но мы так и не встретились. Это довольно странно. Поэтому до сегодняшнего дня я не знаю, в какой команде проведу следующий сезон. Из «Астаны» со мной никто не связывался.

— С новым генеральным менеджером «Астаны» Мартинелли вы знакомы?
— Нет.

— Не знаете, как он относится к нашим соотечественникам — как Брюннель или лучше?
— Нет, не знаю. Просто сейчас рассуждать об «Астане» мне очень трудно. Да, я бы хотел выступать именно в этой команде — в первую очередь, потому, что я казахстанец, а команда — казахстанская. Но со мной никто не вел переговоры, никто мне не предлагал контракт. Неприятная ситуация…

— А что об этом говорит Александр Винокуров?
— Я не знаю. У Александра все хорошо — он подписал новое соглашение с «Астаной» до конца 2010 года.

— Вы с ним обсуждали ваше будущее?
— Нет.

— Значит, разговоры о том, что вы замкнулись в себе и ни с кем не общаетесь — правда?
— Я общаюсь с теми, кому не безразлична моя судьба. Например, с министром спорта и туризма. Моя Кызылординская область не бросила меня в это сложное время — начальник управления физкультуры и спорта Мустафаев все эти два года помогает мне с проведением сборов, поддерживает морально и материально. Вот эти люди действительно переживают за спорт. Хотелось бы выразить им свою признательность — без них я бы вряд ли смог справиться со своими проблемами.

— А какие у вас отношения с другими казахстанскими гонщиками, живущими в Ницце и Монако? Вы ведь соседи, должны друг друга поддерживать.
— На самом деле Лазурный берег очень большой. И я, если честно, последние два года прожил между Женевой, Лондоном и Монако, ходил по судам, общался с врачами, учеными, искал людей, которые могли бы мне помочь.

— Так как отреагировали ваши казахстанские коллеги на дисквалификацию?
— Я не знаю. У каждого семья, работа, свои проблемы. Для спортсмена ведь очень важно иметь хорошую команду, вовремя получать зарплату и иметь возможность для тренировок. Больше спортсмену ничего не надо.

— Андрей, вы ведь понимаете, что если с «Астаной» контракт не будет подписан, то вам придется пойти в другой клуб?
— Я сейчас веду переговоры с другими командами. Просто не понимаю, почему я не могу выступать за «Астану». Что мешает мне заключить контракт с казахстанской командой? И кто мешает?

— Чем планируете заниматься до конца года?
— Ещё месяц я проведу в седле, чтобы закончить сезон. И каждый день буду ждать, что мне позвонят из «Астаны».