Администратор / Хоккей

Торпедовский хоккей последних полутора десятков лет трудно представить без Вадима Гусейнова. Но с понедельника Вадим Шамильевич продолжит свою службу хоккею уже в «Барысе».

Наше интервью состоялось перед самым отъездом Гусейнова в Астану. Сначала речь шла о биографии игрока, чья профессиональная карьера была такой многообещающей, но завершилась на полпути. Итак, о торпедовцах 1968 года рождения, трое из которых были признаны со временем лучшими игроками российского хоккея.

— В Устинке были два равных звена: Страхов — Шахворостов — Клименко и Трутнев — Гусейнов — Саша Корешков. На игры выходили в роли первых то они, то мы. В нашей тройке сзади играли Лавриненко с Денисенко, у них — Ковширин и Шафранов. В воротах стояли Борисов, Евсеев, позже появился Вадим Рягузов.

— Константин Шафранов начинал защитником?!
— Нет. Это был Женя. Костя пришел в команду позже. Лет 9 ему было. Катался вначале в пятом — четвертом составах. Потом потихонечку догнал всех и перегнал. Голова была светлая, руки хорошие, ну и характер. А самым перспективным считался Саша Шахворостов. К сожалению, ему несколько не повезло со здоровьем. Когда призвали в свердловский СКА, из-за травм не прошел предсезонку. Что, как только начался чемпионат, тут же сказалось — забарахлило сердце. Врачи категорически посоветовали закончить с игровыми нагрузками. А ведь он уже ездил за молодежную сборную Союза. Играл в популярном тогда европейском турнире — Кубке четырех наций в Германии. На сборы в Новогорск из ребят нашего возраста приглашали ещё четверых: Ковширина, Клименко, Трутнева, Корешкова.

— Всесоюзные турниры выигрывали?
— Да, финальный турнир на призы клуба «Золотая шайба». Кажется, в 1980 году, в Воскресенске. Там, между прочим, лучшим нападающим был признан наш Сергей Белкин.

— Его руки, помнится, Гольц называл золотыми. Он же тренером был у вас?
— Да, Владимир Николаевич. Но я начинал у Решетникова, с ребятами 1967 года рождения. Как и Шахворостов, Корешков, Соколов. Года через два Гольц уговорил Решетникова отдать нас ему.

— И получилась просто супер-команда. Помню, как любовался я вашим катанием, бросками Саши Корешкова, уже тогда вгонявшего кистями от синей линии шайбу в девятку. Крепким на ногах и юрким в финтах Вадиком Гусейновым. Размашистым в шаге, непредсказуемым в решающих бросках Александром Шахворостовым, молниеносной работой рук Сергея Белкина.
— В своем регионе мы вообще никому не проигрывали. За весь сезон, бывало, не теряли ни одного очка, заканчивая большинство матчей с разгромными двузначными счетами. Со своим 1967 годом играли наравных. За них несколько наших ребят ездили на финал Союза в Москву. Где, правда, в призеры не попали. Но в последующем уже своим годом третьими становились. Тогда чемпионские звания разыгрывались между сборными спортобществ. Устькаменогорцы выступали под флагом «Труда», пополняясь двумя-тремя игроками из Глазова и Ангарска.

— А когда дошли в команду мастеров?
— Нас стали подключать, когда Гольц принял «Торпедо» в качестве старшего тренера. Где-то в 1986-м. И в этом же году тех, кому к весне исполнилось 18, призвали в армию. Человек пять из Усть-Каменогорска оказались в Хабаровске. В Свердловске — Саша Корешков. А «осенним» ребятам удалось устроить службу по месту жительства: Шафранову, например, Соколову. Первый сезон я играл за СКА. Затем перевели в Белогорск. Там была команда «Темп». Забивать удавалось помногу, буквально в каждом матче. После демобилизации вернулся в Усть-Каменогорск. С надеждой закрепиться в родной команде. Но пробиться в состав было очень сложно. При Кузнецове, Соловьеве, Курилове, Дорохине, Ефремове. И Владимир Николаевич посоветовал чем сидеть на лавке, поехать в Темиртау. Пять или шесть человек подались туда, среди них Клименко, Шеянов, Страхов. По разным причинам никто из этих ребят в «Торпедо» так и не появился в дальнейшем, преждевременно закончив играть. Но не с хоккеем вообще. Я же, проведя год в Темиртау и год в карагандинском «Автомобилисте», вынужден был возвратиться домой. Похоронили маму, отец часто болел. Места в команде по-прежнему не было. Принял решение в 23 года, как говорится, повесить коньки на гвоздь. На первое время Игорь Кузнецов дал возможность поработать в сети его видеосалонов, которые он открыл в городе как начинающий бизнесмен. Затем позвонил Райхан Матешевич Куканов и позвал администратором в «ШВСМ-Таврию». Тогда он возглавлял эту команду, созданную при областной школе Высшего спортивного мастерства для молодых перспективных хоккеистов. Принял предложение я с опаской. Но мало-помалу начал понимать эту работу, стараясь делать для ребят максимум удобств в решении всевозможных организационных, бытовых вопросов. Команда у нас была довольно дружная, директор школы Анатолий Николаевич Проскурин уделял ей очень много внимания. Ездили на новом автобусе, в то время как у «Торпедо» был старенький «ЛАЗ». Просуществовала «Таврия», кажется, года три. Показывала неплохие результаты в первенстве Сибири и Дальнего Востока. Здесь проходили обкатку многие ребята перед тем, как попасть в основную команду. «Таврия» была как бы прообразом нынешнего фарм-клуба. Который через некоторое время, согласно регламенту соревнований российской высшей лиги, был возрожден при торпедовском клубе, вскоре переименованном в «Казцинк-Торпедо». Мне предложили во второй команде место администратора. И теперь уже без малейших колебаний я согласился. Так как не представлял, чем буду заниматься вне хоккея в дальнейшей жизни. Конечно, поначалу случались моменты, когда очень хотелось взять клюшку и попробовать вернуться на лед. Ведь научили-то многому с детских лет. Неплохо получалось и забивать, и в пас сыграть с партнерами, а значит, почувствовать свою причастность к победным результатам команды. Однако судьба распорядилась иначе. Рад, что не в худшем по отношению к хоккею варианте. Не реализовав себя, как игрок, и наполовину, с головой окунулся в дело, без которого немыслимо существование любой команды. Со стороны виднее, но год от года во мне крепло сознание того, что я на своем месте. Будучи от природы трудоголиком, готов отдавать хоккейным делам любое время суток. И возрастом не ограничен, разве что пенсионным. Но до него пока далеко.

— Заманил сына на шайбу? Сколько ему сейчас?
— Семнадцать. Очень хотел, чтобы он выбрал хоккей. В свое время из Канады привез ему все для занятий. Такой красивой яркой формы, тогда, наверняка, не было ни у кого в Усть-Каменогорске. Несколько дней сам покатался с ним во дворце спорта. После чего сын заявил — не хочу! Каратэ лучше. Отдал его к Александру Ивановичу Медведеву, тоже, кстати, не понаслышке знакомому с хоккеем. Года четыре парень занимался. Тренеры отзывались с похвалой. Дошел до коричневого пояса, стал попадать в призеры городских соревнований. Но, по настоянию мамы, из-за «чрезмерных» вроде бы нагрузок, каратэ оставил и занялся плаванием. Догнал по результатам тех, кто пришел в бассейн на несколько лет раньше. Получил разряд и переключился на дельтапланеризм. А на шестнадцатом году со страшной силой прорезалась любовь к хоккею. Давай проситься, чтобы я помог с тренировками. Теперь по полдня, бывает, не уходит со льда. И все друзья — хоккеисты. Но поезд уже безнадежно ушел. Нынче Никита пошел на борьбу. Это уже спорт для здоровья.

— Вот так сегодня тренеры не могут набрать даже три десятка первоклашек для занятий шайбой. Потому мы и утратили в Сибири позиции лидеров.
— Слишком много сейчас соблазнов у ребятишек. Попроще, подешевле для родительского кармана. А из тех, кому доступны расходы на дорогой хоккей, далеко не всегда вырастают звезды.

— Во всяком случае, не в таком количестве, что давал Усть-Каменогорск во времена вашей юности. Может быть, Астана исправит ситуацию? По чьей инициативе туда собрались?
— Мне предложили. Я подумал: а почему бы не попробовать себя на том хоккейном уровне, который не состоялся в молодости. Хотя сам не рвался из Усть-Каменогорска, с которым связана вся моя жизнь до сегодняшнего дня. В хоккее которого, надеюсь, и мой след будет приметен.