Ярослава Шведова: «Постоянно получаю приветы от Назарбаева» / Теннис
Комментарии
Поделиться
Шведова в трижцатке лучших Москвичка Ярослава Шведова не так давно считалась одной из основных надежд российского тенниса. Уже на второй сезон своей профессиональной карьеры, в 2007 году, она выиграла турнир Женской теннисной ассоциации (WTA) в Бангалоре. Однако прогресс в итоге был не таким стремительным, как многие ожидали, поэтому, когда два года назад спортсменка приняла решение выступать под флагом Казахстана, никто особо не расстроился.
Но вот сейчас российский женский теннис переживает относительно трудные времена, а наша бывшая соотечественница уже вошла в тридцатку лучших ракеток мира, сыграла в финале Открытого чемпионата Франции в миксте и уже добралась до четвертьфинала Уимблдона в этом же разряде. «Новые Известия» побеседовали со Шведовой и узнали, как складывается ее жизнь после смены гражданства.
— Слава, вы в последнее время добились таких успехов, что хочется спросить — к вам не подходили люди из Федерации тенниса России, не предлагали вернуться обратно?
— Нет, не подходили. Боятся, наверное (смеется). Если серьезно, то за Казахстан я играю по контракту. Он имеет срок действия — до 2013 года. Что будет дальше, я пока не думала. Посмотрю, какие будут предложения.
— Если говорить в целом, что дал вам переход под флаг соседнего государства?
— Главное — это совершенно другой масштаб финансовой поддержки. Мне больше не нужно думать, где взять денег, не нужно заниматься прочими организационными вещами, сильно мешавшими раньше. Мне вообще ни о чем не надо думать, кроме как о том, что делать на корте. Я уверена в своем будущем, знаю, что являюсь первой ракеткой Казахстана. Психологически статус сильнейшей теннисистки страны придает уверенности в собственных силах. В общем, просто делаю свою работу. И никаких сожалений о своем поступке не испытываю.
— Наверняка греет и мысль о том, что поездка на Олимпиаду в Лондон вам теперь гарантирована?
— Да, конечно, и это было одной из причин того, что я сменила гражданство. Я всегда мечтала сыграть на Олимпиаде. Но пробиться в олимпийскую сборную России мне было бы очень сложно. Квота же очень маленькая — всего шесть человек. А в команде Казахстана я сразу, как подписала с федерацией этой страны контракт, стала первым номером. И надеюсь остаться в этой роли до Лондона.
— В Кубке Федерации за сборную вам выступать нравится?
— С одной стороны, да. Но в то же время ответственность большая. Всю команду на себе тянуть приходится. На меня надеются, считают, что я должна все выигрывать.
— Отношения с российскими девушками в профессиональном туре никак не изменились? Предательницей не считают?
— Нет, ну что вы! Как общалась со всеми, так и общаюсь. Разве что новая кличка у меня появилась — Казах. Или иногда — Казашка (смеется).
— С осени прошлого года, насколько я знаю, вы работаете с новым тренером…
— Да, его зовут Оливье Ваннест, и я у него, можно сказать, первая ученица такого уровня. Я очень довольна нашим сотрудничеством, потому что он и как тренер, и как специалист, да и как человек очень хороший. Мы с ним друзья, а это для игрока очень важно — чувствовать поддержку команды. В общем, благодаря тренеру я и достигла своих последних успехов.
— Вот давайте о них и поговорим. В Париже на «Ролан Гаррос» в одиночном разряде вы дошли до четвертьфинала, где в равной борьбе уступили третьей ракетке мира Елене Янкович. Чего было больше: разочарования от того, что не реализовали шансы пройти дальше, или удовлетворения от достигнутого?
— Думаю, фифти-фифти. Жаль, что сильно нервничала в том матче, и это точно помешало его выиграть. Но очень рада, что добилась такого результата, тем более что специально готовилась именно к «Ролан Гаррос». Хотя и выступала на турнире больной.
— Что случилось?
— Да желудочный вирус подхватила в самом начале. А потом простуда в сильный бронхит переросла. Так все две недели и пыталась одновременно играть и выздоравливать. Но совмещать эти вещи очень тяжело. Первый матч вообще ужасным был — по ходу начало тошнить, вывернуло несколько раз. Спасибо врачам, дали таблетки, льдом обложили — и полегчало.
— И в миксте с австрийцем Джулианом Ноулом вы дошли аж до финала…
— Да, хотя так получилось, что мы заявились на турнир буквально в последний момент, за 20 секунд до окончания приема заявок. Вообще мы познакомились с ним в начале года на Открытом чемпионате Австралии. Хотели там сыграть вместе, но не попали в основную сетку из-за низкого общего рейтинга. И в Париже я не была уверена, что попадем. Поэтому особо не интересовалась, когда там «дэдлайн» в оргкомитете. Пришла записываться, когда рефери уже собирался уходить с заявочными листами. Так что, можно сказать, повезло.
— Везение везением, но потом вы с Ноулом обыграли таких серьезных мастеров парной игры, как Кара Блэк и Леандер Паес. В финале имели матчболы против Катарины Среботник и Ненада Зимонжича. Секреты этой разновидности тенниса постигали по ходу дела?
— Да нет, вообще-то я всегда любила играть пару. Даже была в финале парного юниорского «Ролан Гаррос». Когда вышли, кстати, играть с Блэк и Паесом, я Джулиану говорю — эх, этот корт номер два для меня несчастливый, я здесь тот финал проиграла. Но ничего, как только мы победили, сразу корт счастливым стал (смеется). Не знаю, вообще я пару и микст играю очень раскованно, в свое удовольствие. Наверное, поэтому и получается хорошо.
— Какое может быть удовольствие, когда мужик с той стороны сетки лупит в вас мячом со скоростью 220 км/ч?
— Ничего страшного на самом деле. Просто включается реакция, рефлексы. Здесь даже на мяч смотреть не нужно — чувствую, куда будет отскок, туда и ставлю блок. В общем, не буду скромничать, мужские подачи я иногда принимаю лучше, чем Джулиан.
— Руководство казахстанского тенниса вас с парижскими успехами поздравило?
— Да, на турнир приехал президент федерации с целой командой болельщиков. На всех моих матчах сидели с флагами.
— И вам тоже дали. На «Ролан Гаррос» после финала в миксте вы «завернулись» во флаг Казахстана…
— Нет, это флаг мой собственный. Я с ним везде езжу.
— С Нурсултаном Назарбаевым у вас какие отношения?
— Он мне постоянно передает приветы через Болата Жамитовича (Утемуратов, президент Федерации тенниса Казахстана. — «НИ»). И лично я с ним знакома. В прошлом году, когда приехала в Казахстан играть за сборную, там шел турнир — Кубок Президента. Вот во время финала и познакомились. Меня представили как первую ракетку Казахстана, он пожелал мне удачи.
— Не спарринговали с ним еще?
— Нет, пока об этом не просили, хотя он играть умеет. У него даже есть специальный мягкий корт, потому что с коленями проблемы. Раньше в волейбол играл, а сейчас перешел на теннис.
— А детям в Казахстане мастер-классы даете?
— Да, регулярно. У меня вообще каждый приезд — это общественная нагрузка. Интервью даю, снимаюсь в фотосессиях для журналов. Ну и с детьми много вожусь. Не только в теннис играем, и в футбол погонять можем. С большим удовольствием все это делаю.
— Ярослава, а за то, что вы стали теннисисткой, кого нужно благодарить?
— Конечно, родителей. Папа меня тренировал, мама была моим первым спонсором. Они оба легкоатлеты, так вот, мама бегала, а призовые за выступления отдавала мне. Но не просто так, у нас даже контракт был (смеется).
— Родители на турниры с вами до сих пор ездят?
— Мама — нет. Она, мне кажется, вообще ни одного моего матча не видела вживую. Так сильно нервничает. Сказала мне как то: я вообще не знала, что такое мандраж, до того, как ты начала играть в теннис. Даже когда сама соревновалась, никогда так не переживала.
— А папа нормально ваши матчи переносит?
— Нет, тоже нервничает. Часто, когда матч напряженный, я сама психануть могу на корте, а потом посмотрю на трибуну — с папой там вообще неизвестно что творится. Кричит, руками что-то машет. Тяжело, в общем, мой теннис им обоим дается (смеется).
— На корте, кстати, вы всегда ведете себя экспрессивно, работаете на зрителей, пытаетесь завести и их, и себя. Такие порывы от души идут или это метод психологически настроиться на борьбу?
— В первую очередь делаю так для себя, потому что очень люблю, когда за меня болеют. Чувствую, что получаю от зрителей энергию. Как только налаживается с трибунами контакт, я сразу начинаю играть в другой теннис — ловлю кураж, борюсь, если трудно…
— А в приметы верите? Вот, например, татуировка у вас на спине — она что-то означает?
— Это бабочка и солнце. Мои, можно сказать, талисманы. Вообще мне давно хотелось сделать себе татуировку. Но не просто так, а в связи с каким-нибудь событием. Решила: вот выиграю свой первый турнир WTA — так время и придет. Через два месяца стала чемпионкой в Бангалоре. Бабочки мне всегда нравились как образ гармонии в природе. А солнце мне приснилось во сне — как я рисую его на себе. К тому же мое имя с ним связано. Бог Солнца у славян — Яр. Вот и получилось — Яру Слава.
Автор: Андрей СимоненкоИсточник: newizv.ru
Москвичка Ярослава Шведова не так давно считалась одной из основных надежд российского тенниса. Уже на второй сезон своей профессиональной карьеры, в 2007 году, она выиграла турнир Женской теннисной ассоциации (WTA) в Бангалоре. Однако прогресс в итоге был не таким стремительным, как многие ожидали, поэтому, когда два года назад спортсменка приняла решение выступать под флагом Казахстана, никто особо не расстроился.
Но вот сейчас российский женский теннис переживает относительно трудные времена, а наша бывшая соотечественница уже вошла в тридцатку лучших ракеток мира, сыграла в финале Открытого чемпионата Франции в миксте и уже добралась до четвертьфинала Уимблдона в этом же разряде. «Новые Известия» побеседовали со Шведовой и узнали, как складывается ее жизнь после смены гражданства.
— Слава, вы в последнее время добились таких успехов, что хочется спросить — к вам не подходили люди из Федерации тенниса России, не предлагали вернуться обратно?
— Нет, не подходили. Боятся, наверное (смеется). Если серьезно, то за Казахстан я играю по контракту. Он имеет срок действия — до 2013 года. Что будет дальше, я пока не думала. Посмотрю, какие будут предложения.
— Если говорить в целом, что дал вам переход под флаг соседнего государства?
— Главное — это совершенно другой масштаб финансовой поддержки. Мне больше не нужно думать, где взять денег, не нужно заниматься прочими организационными вещами, сильно мешавшими раньше. Мне вообще ни о чем не надо думать, кроме как о том, что делать на корте. Я уверена в своем будущем, знаю, что являюсь первой ракеткой Казахстана. Психологически статус сильнейшей теннисистки страны придает уверенности в собственных силах. В общем, просто делаю свою работу. И никаких сожалений о своем поступке не испытываю.
— Наверняка греет и мысль о том, что поездка на Олимпиаду в Лондон вам теперь гарантирована?
— Да, конечно, и это было одной из причин того, что я сменила гражданство. Я всегда мечтала сыграть на Олимпиаде. Но пробиться в олимпийскую сборную России мне было бы очень сложно. Квота же очень маленькая — всего шесть человек. А в команде Казахстана я сразу, как подписала с федерацией этой страны контракт, стала первым номером. И надеюсь остаться в этой роли до Лондона.
— В Кубке Федерации за сборную вам выступать нравится?
— С одной стороны, да. Но в то же время ответственность большая. Всю команду на себе тянуть приходится. На меня надеются, считают, что я должна все выигрывать.
— Отношения с российскими девушками в профессиональном туре никак не изменились? Предательницей не считают?
— Нет, ну что вы! Как общалась со всеми, так и общаюсь. Разве что новая кличка у меня появилась — Казах. Или иногда — Казашка (смеется).
— С осени прошлого года, насколько я знаю, вы работаете с новым тренером…
— Да, его зовут Оливье Ваннест, и я у него, можно сказать, первая ученица такого уровня. Я очень довольна нашим сотрудничеством, потому что он и как тренер, и как специалист, да и как человек очень хороший. Мы с ним друзья, а это для игрока очень важно — чувствовать поддержку команды. В общем, благодаря тренеру я и достигла своих последних успехов.
— Вот давайте о них и поговорим. В Париже на «Ролан Гаррос» в одиночном разряде вы дошли до четвертьфинала, где в равной борьбе уступили третьей ракетке мира Елене Янкович. Чего было больше: разочарования от того, что не реализовали шансы пройти дальше, или удовлетворения от достигнутого?
— Думаю, фифти-фифти. Жаль, что сильно нервничала в том матче, и это точно помешало его выиграть. Но очень рада, что добилась такого результата, тем более что специально готовилась именно к «Ролан Гаррос». Хотя и выступала на турнире больной.
— Что случилось?
— Да желудочный вирус подхватила в самом начале. А потом простуда в сильный бронхит переросла. Так все две недели и пыталась одновременно играть и выздоравливать. Но совмещать эти вещи очень тяжело. Первый матч вообще ужасным был — по ходу начало тошнить, вывернуло несколько раз. Спасибо врачам, дали таблетки, льдом обложили — и полегчало.
— И в миксте с австрийцем Джулианом Ноулом вы дошли аж до финала…
— Да, хотя так получилось, что мы заявились на турнир буквально в последний момент, за 20 секунд до окончания приема заявок. Вообще мы познакомились с ним в начале года на Открытом чемпионате Австралии. Хотели там сыграть вместе, но не попали в основную сетку из-за низкого общего рейтинга. И в Париже я не была уверена, что попадем. Поэтому особо не интересовалась, когда там «дэдлайн» в оргкомитете. Пришла записываться, когда рефери уже собирался уходить с заявочными листами. Так что, можно сказать, повезло.
— Везение везением, но потом вы с Ноулом обыграли таких серьезных мастеров парной игры, как Кара Блэк и Леандер Паес. В финале имели матчболы против Катарины Среботник и Ненада Зимонжича. Секреты этой разновидности тенниса постигали по ходу дела?
— Да нет, вообще-то я всегда любила играть пару. Даже была в финале парного юниорского «Ролан Гаррос». Когда вышли, кстати, играть с Блэк и Паесом, я Джулиану говорю — эх, этот корт номер два для меня несчастливый, я здесь тот финал проиграла. Но ничего, как только мы победили, сразу корт счастливым стал (смеется). Не знаю, вообще я пару и микст играю очень раскованно, в свое удовольствие. Наверное, поэтому и получается хорошо.
— Какое может быть удовольствие, когда мужик с той стороны сетки лупит в вас мячом со скоростью 220 км/ч?
— Ничего страшного на самом деле. Просто включается реакция, рефлексы. Здесь даже на мяч смотреть не нужно — чувствую, куда будет отскок, туда и ставлю блок. В общем, не буду скромничать, мужские подачи я иногда принимаю лучше, чем Джулиан.
— Руководство казахстанского тенниса вас с парижскими успехами поздравило?
— Да, на турнир приехал президент федерации с целой командой болельщиков. На всех моих матчах сидели с флагами.
— И вам тоже дали. На «Ролан Гаррос» после финала в миксте вы «завернулись» во флаг Казахстана…
— Нет, это флаг мой собственный. Я с ним везде езжу.
— С Нурсултаном Назарбаевым у вас какие отношения?
— Он мне постоянно передает приветы через Болата Жамитовича (Утемуратов, президент Федерации тенниса Казахстана. — «НИ»). И лично я с ним знакома. В прошлом году, когда приехала в Казахстан играть за сборную, там шел турнир — Кубок Президента. Вот во время финала и познакомились. Меня представили как первую ракетку Казахстана, он пожелал мне удачи.
— Не спарринговали с ним еще?
— Нет, пока об этом не просили, хотя он играть умеет. У него даже есть специальный мягкий корт, потому что с коленями проблемы. Раньше в волейбол играл, а сейчас перешел на теннис.
— А детям в Казахстане мастер-классы даете?
— Да, регулярно. У меня вообще каждый приезд — это общественная нагрузка. Интервью даю, снимаюсь в фотосессиях для журналов. Ну и с детьми много вожусь. Не только в теннис играем, и в футбол погонять можем. С большим удовольствием все это делаю.
— Ярослава, а за то, что вы стали теннисисткой, кого нужно благодарить?
— Конечно, родителей. Папа меня тренировал, мама была моим первым спонсором. Они оба легкоатлеты, так вот, мама бегала, а призовые за выступления отдавала мне. Но не просто так, у нас даже контракт был (смеется).
— Родители на турниры с вами до сих пор ездят?
— Мама — нет. Она, мне кажется, вообще ни одного моего матча не видела вживую. Так сильно нервничает. Сказала мне как то: я вообще не знала, что такое мандраж, до того, как ты начала играть в теннис. Даже когда сама соревновалась, никогда так не переживала.
— А папа нормально ваши матчи переносит?
— Нет, тоже нервничает. Часто, когда матч напряженный, я сама психануть могу на корте, а потом посмотрю на трибуну — с папой там вообще неизвестно что творится. Кричит, руками что-то машет. Тяжело, в общем, мой теннис им обоим дается (смеется).
— На корте, кстати, вы всегда ведете себя экспрессивно, работаете на зрителей, пытаетесь завести и их, и себя. Такие порывы от души идут или это метод психологически настроиться на борьбу?
— В первую очередь делаю так для себя, потому что очень люблю, когда за меня болеют. Чувствую, что получаю от зрителей энергию. Как только налаживается с трибунами контакт, я сразу начинаю играть в другой теннис — ловлю кураж, борюсь, если трудно…
— А в приметы верите? Вот, например, татуировка у вас на спине — она что-то означает?
— Это бабочка и солнце. Мои, можно сказать, талисманы. Вообще мне давно хотелось сделать себе татуировку. Но не просто так, а в связи с каким-нибудь событием. Решила: вот выиграю свой первый турнир WTA — так время и придет. Через два месяца стала чемпионкой в Бангалоре. Бабочки мне всегда нравились как образ гармонии в природе. А солнце мне приснилось во сне — как я рисую его на себе. К тому же мое имя с ним связано. Бог Солнца у славян — Яр. Вот и получилось — Яру Слава.
Но вот сейчас российский женский теннис переживает относительно трудные времена, а наша бывшая соотечественница уже вошла в тридцатку лучших ракеток мира, сыграла в финале Открытого чемпионата Франции в миксте и уже добралась до четвертьфинала Уимблдона в этом же разряде. «Новые Известия» побеседовали со Шведовой и узнали, как складывается ее жизнь после смены гражданства.
— Слава, вы в последнее время добились таких успехов, что хочется спросить — к вам не подходили люди из Федерации тенниса России, не предлагали вернуться обратно?
— Нет, не подходили. Боятся, наверное (смеется). Если серьезно, то за Казахстан я играю по контракту. Он имеет срок действия — до 2013 года. Что будет дальше, я пока не думала. Посмотрю, какие будут предложения.
— Если говорить в целом, что дал вам переход под флаг соседнего государства?
— Главное — это совершенно другой масштаб финансовой поддержки. Мне больше не нужно думать, где взять денег, не нужно заниматься прочими организационными вещами, сильно мешавшими раньше. Мне вообще ни о чем не надо думать, кроме как о том, что делать на корте. Я уверена в своем будущем, знаю, что являюсь первой ракеткой Казахстана. Психологически статус сильнейшей теннисистки страны придает уверенности в собственных силах. В общем, просто делаю свою работу. И никаких сожалений о своем поступке не испытываю.
— Наверняка греет и мысль о том, что поездка на Олимпиаду в Лондон вам теперь гарантирована?
— Да, конечно, и это было одной из причин того, что я сменила гражданство. Я всегда мечтала сыграть на Олимпиаде. Но пробиться в олимпийскую сборную России мне было бы очень сложно. Квота же очень маленькая — всего шесть человек. А в команде Казахстана я сразу, как подписала с федерацией этой страны контракт, стала первым номером. И надеюсь остаться в этой роли до Лондона.
— В Кубке Федерации за сборную вам выступать нравится?
— С одной стороны, да. Но в то же время ответственность большая. Всю команду на себе тянуть приходится. На меня надеются, считают, что я должна все выигрывать.
— Отношения с российскими девушками в профессиональном туре никак не изменились? Предательницей не считают?
— Нет, ну что вы! Как общалась со всеми, так и общаюсь. Разве что новая кличка у меня появилась — Казах. Или иногда — Казашка (смеется).
— С осени прошлого года, насколько я знаю, вы работаете с новым тренером…
— Да, его зовут Оливье Ваннест, и я у него, можно сказать, первая ученица такого уровня. Я очень довольна нашим сотрудничеством, потому что он и как тренер, и как специалист, да и как человек очень хороший. Мы с ним друзья, а это для игрока очень важно — чувствовать поддержку команды. В общем, благодаря тренеру я и достигла своих последних успехов.
— Вот давайте о них и поговорим. В Париже на «Ролан Гаррос» в одиночном разряде вы дошли до четвертьфинала, где в равной борьбе уступили третьей ракетке мира Елене Янкович. Чего было больше: разочарования от того, что не реализовали шансы пройти дальше, или удовлетворения от достигнутого?
— Думаю, фифти-фифти. Жаль, что сильно нервничала в том матче, и это точно помешало его выиграть. Но очень рада, что добилась такого результата, тем более что специально готовилась именно к «Ролан Гаррос». Хотя и выступала на турнире больной.
— Что случилось?
— Да желудочный вирус подхватила в самом начале. А потом простуда в сильный бронхит переросла. Так все две недели и пыталась одновременно играть и выздоравливать. Но совмещать эти вещи очень тяжело. Первый матч вообще ужасным был — по ходу начало тошнить, вывернуло несколько раз. Спасибо врачам, дали таблетки, льдом обложили — и полегчало.
— И в миксте с австрийцем Джулианом Ноулом вы дошли аж до финала…
— Да, хотя так получилось, что мы заявились на турнир буквально в последний момент, за 20 секунд до окончания приема заявок. Вообще мы познакомились с ним в начале года на Открытом чемпионате Австралии. Хотели там сыграть вместе, но не попали в основную сетку из-за низкого общего рейтинга. И в Париже я не была уверена, что попадем. Поэтому особо не интересовалась, когда там «дэдлайн» в оргкомитете. Пришла записываться, когда рефери уже собирался уходить с заявочными листами. Так что, можно сказать, повезло.
— Везение везением, но потом вы с Ноулом обыграли таких серьезных мастеров парной игры, как Кара Блэк и Леандер Паес. В финале имели матчболы против Катарины Среботник и Ненада Зимонжича. Секреты этой разновидности тенниса постигали по ходу дела?
— Да нет, вообще-то я всегда любила играть пару. Даже была в финале парного юниорского «Ролан Гаррос». Когда вышли, кстати, играть с Блэк и Паесом, я Джулиану говорю — эх, этот корт номер два для меня несчастливый, я здесь тот финал проиграла. Но ничего, как только мы победили, сразу корт счастливым стал (смеется). Не знаю, вообще я пару и микст играю очень раскованно, в свое удовольствие. Наверное, поэтому и получается хорошо.
— Какое может быть удовольствие, когда мужик с той стороны сетки лупит в вас мячом со скоростью 220 км/ч?
— Ничего страшного на самом деле. Просто включается реакция, рефлексы. Здесь даже на мяч смотреть не нужно — чувствую, куда будет отскок, туда и ставлю блок. В общем, не буду скромничать, мужские подачи я иногда принимаю лучше, чем Джулиан.
— Руководство казахстанского тенниса вас с парижскими успехами поздравило?
— Да, на турнир приехал президент федерации с целой командой болельщиков. На всех моих матчах сидели с флагами.
— И вам тоже дали. На «Ролан Гаррос» после финала в миксте вы «завернулись» во флаг Казахстана…
— Нет, это флаг мой собственный. Я с ним везде езжу.
— С Нурсултаном Назарбаевым у вас какие отношения?
— Он мне постоянно передает приветы через Болата Жамитовича (Утемуратов, президент Федерации тенниса Казахстана. — «НИ»). И лично я с ним знакома. В прошлом году, когда приехала в Казахстан играть за сборную, там шел турнир — Кубок Президента. Вот во время финала и познакомились. Меня представили как первую ракетку Казахстана, он пожелал мне удачи.
— Не спарринговали с ним еще?
— Нет, пока об этом не просили, хотя он играть умеет. У него даже есть специальный мягкий корт, потому что с коленями проблемы. Раньше в волейбол играл, а сейчас перешел на теннис.
— А детям в Казахстане мастер-классы даете?
— Да, регулярно. У меня вообще каждый приезд — это общественная нагрузка. Интервью даю, снимаюсь в фотосессиях для журналов. Ну и с детьми много вожусь. Не только в теннис играем, и в футбол погонять можем. С большим удовольствием все это делаю.
— Ярослава, а за то, что вы стали теннисисткой, кого нужно благодарить?
— Конечно, родителей. Папа меня тренировал, мама была моим первым спонсором. Они оба легкоатлеты, так вот, мама бегала, а призовые за выступления отдавала мне. Но не просто так, у нас даже контракт был (смеется).
— Родители на турниры с вами до сих пор ездят?
— Мама — нет. Она, мне кажется, вообще ни одного моего матча не видела вживую. Так сильно нервничает. Сказала мне как то: я вообще не знала, что такое мандраж, до того, как ты начала играть в теннис. Даже когда сама соревновалась, никогда так не переживала.
— А папа нормально ваши матчи переносит?
— Нет, тоже нервничает. Часто, когда матч напряженный, я сама психануть могу на корте, а потом посмотрю на трибуну — с папой там вообще неизвестно что творится. Кричит, руками что-то машет. Тяжело, в общем, мой теннис им обоим дается (смеется).
— На корте, кстати, вы всегда ведете себя экспрессивно, работаете на зрителей, пытаетесь завести и их, и себя. Такие порывы от души идут или это метод психологически настроиться на борьбу?
— В первую очередь делаю так для себя, потому что очень люблю, когда за меня болеют. Чувствую, что получаю от зрителей энергию. Как только налаживается с трибунами контакт, я сразу начинаю играть в другой теннис — ловлю кураж, борюсь, если трудно…
— А в приметы верите? Вот, например, татуировка у вас на спине — она что-то означает?
— Это бабочка и солнце. Мои, можно сказать, талисманы. Вообще мне давно хотелось сделать себе татуировку. Но не просто так, а в связи с каким-нибудь событием. Решила: вот выиграю свой первый турнир WTA — так время и придет. Через два месяца стала чемпионкой в Бангалоре. Бабочки мне всегда нравились как образ гармонии в природе. А солнце мне приснилось во сне — как я рисую его на себе. К тому же мое имя с ним связано. Бог Солнца у славян — Яр. Вот и получилось — Яру Слава.
Автор: Андрей Симоненко
Все самое актуальное о спорте в вашем телефоне - подписывайтесь на наш Instagram!
Поделиться
Шведова в трижцатке лучших
Москвичка Ярослава Шведова не так давно считалась одной из основных надежд российского тенниса. Уже на второй сезон своей профессиональной карьеры, в 2007 году, она выиграла турнир Женской теннисной ассоциации (WTA) в Бангалоре. Однако прогресс в итоге был не таким стремительным, как многие ожидали, поэтому, когда два года назад спортсменка приняла решение выступать под флагом Казахстана, никто особо не расстроился.
Но вот сейчас российский женский теннис переживает относительно трудные времена, а наша бывшая соотечественница уже вошла в тридцатку лучших ракеток мира, сыграла в финале Открытого чемпионата Франции в миксте и уже добралась до четвертьфинала Уимблдона в этом же разряде. «Новые Известия» побеседовали со Шведовой и узнали, как складывается ее жизнь после смены гражданства.
— Слава, вы в последнее время добились таких успехов, что хочется спросить — к вам не подходили люди из Федерации тенниса России, не предлагали вернуться обратно?
— Нет, не подходили. Боятся, наверное (смеется). Если серьезно, то за Казахстан я играю по контракту. Он имеет срок действия — до 2013 года. Что будет дальше, я пока не думала. Посмотрю, какие будут предложения.
— Если говорить в целом, что дал вам переход под флаг соседнего государства?
— Главное — это совершенно другой масштаб финансовой поддержки. Мне больше не нужно думать, где взять денег, не нужно заниматься прочими организационными вещами, сильно мешавшими раньше. Мне вообще ни о чем не надо думать, кроме как о том, что делать на корте. Я уверена в своем будущем, знаю, что являюсь первой ракеткой Казахстана. Психологически статус сильнейшей теннисистки страны придает уверенности в собственных силах. В общем, просто делаю свою работу. И никаких сожалений о своем поступке не испытываю.
— Наверняка греет и мысль о том, что поездка на Олимпиаду в Лондон вам теперь гарантирована?
— Да, конечно, и это было одной из причин того, что я сменила гражданство. Я всегда мечтала сыграть на Олимпиаде. Но пробиться в олимпийскую сборную России мне было бы очень сложно. Квота же очень маленькая — всего шесть человек. А в команде Казахстана я сразу, как подписала с федерацией этой страны контракт, стала первым номером. И надеюсь остаться в этой роли до Лондона.
— В Кубке Федерации за сборную вам выступать нравится?
— С одной стороны, да. Но в то же время ответственность большая. Всю команду на себе тянуть приходится. На меня надеются, считают, что я должна все выигрывать.
— Отношения с российскими девушками в профессиональном туре никак не изменились? Предательницей не считают?
— Нет, ну что вы! Как общалась со всеми, так и общаюсь. Разве что новая кличка у меня появилась — Казах. Или иногда — Казашка (смеется).
— С осени прошлого года, насколько я знаю, вы работаете с новым тренером…
— Да, его зовут Оливье Ваннест, и я у него, можно сказать, первая ученица такого уровня. Я очень довольна нашим сотрудничеством, потому что он и как тренер, и как специалист, да и как человек очень хороший. Мы с ним друзья, а это для игрока очень важно — чувствовать поддержку команды. В общем, благодаря тренеру я и достигла своих последних успехов.
— Вот давайте о них и поговорим. В Париже на «Ролан Гаррос» в одиночном разряде вы дошли до четвертьфинала, где в равной борьбе уступили третьей ракетке мира Елене Янкович. Чего было больше: разочарования от того, что не реализовали шансы пройти дальше, или удовлетворения от достигнутого?
— Думаю, фифти-фифти. Жаль, что сильно нервничала в том матче, и это точно помешало его выиграть. Но очень рада, что добилась такого результата, тем более что специально готовилась именно к «Ролан Гаррос». Хотя и выступала на турнире больной.
— Что случилось?
— Да желудочный вирус подхватила в самом начале. А потом простуда в сильный бронхит переросла. Так все две недели и пыталась одновременно играть и выздоравливать. Но совмещать эти вещи очень тяжело. Первый матч вообще ужасным был — по ходу начало тошнить, вывернуло несколько раз. Спасибо врачам, дали таблетки, льдом обложили — и полегчало.
— И в миксте с австрийцем Джулианом Ноулом вы дошли аж до финала…
— Да, хотя так получилось, что мы заявились на турнир буквально в последний момент, за 20 секунд до окончания приема заявок. Вообще мы познакомились с ним в начале года на Открытом чемпионате Австралии. Хотели там сыграть вместе, но не попали в основную сетку из-за низкого общего рейтинга. И в Париже я не была уверена, что попадем. Поэтому особо не интересовалась, когда там «дэдлайн» в оргкомитете. Пришла записываться, когда рефери уже собирался уходить с заявочными листами. Так что, можно сказать, повезло.
— Везение везением, но потом вы с Ноулом обыграли таких серьезных мастеров парной игры, как Кара Блэк и Леандер Паес. В финале имели матчболы против Катарины Среботник и Ненада Зимонжича. Секреты этой разновидности тенниса постигали по ходу дела?
— Да нет, вообще-то я всегда любила играть пару. Даже была в финале парного юниорского «Ролан Гаррос». Когда вышли, кстати, играть с Блэк и Паесом, я Джулиану говорю — эх, этот корт номер два для меня несчастливый, я здесь тот финал проиграла. Но ничего, как только мы победили, сразу корт счастливым стал (смеется). Не знаю, вообще я пару и микст играю очень раскованно, в свое удовольствие. Наверное, поэтому и получается хорошо.
— Какое может быть удовольствие, когда мужик с той стороны сетки лупит в вас мячом со скоростью 220 км/ч?
— Ничего страшного на самом деле. Просто включается реакция, рефлексы. Здесь даже на мяч смотреть не нужно — чувствую, куда будет отскок, туда и ставлю блок. В общем, не буду скромничать, мужские подачи я иногда принимаю лучше, чем Джулиан.
— Руководство казахстанского тенниса вас с парижскими успехами поздравило?
— Да, на турнир приехал президент федерации с целой командой болельщиков. На всех моих матчах сидели с флагами.
— И вам тоже дали. На «Ролан Гаррос» после финала в миксте вы «завернулись» во флаг Казахстана…
— Нет, это флаг мой собственный. Я с ним везде езжу.
— С Нурсултаном Назарбаевым у вас какие отношения?
— Он мне постоянно передает приветы через Болата Жамитовича (Утемуратов, президент Федерации тенниса Казахстана. — «НИ»). И лично я с ним знакома. В прошлом году, когда приехала в Казахстан играть за сборную, там шел турнир — Кубок Президента. Вот во время финала и познакомились. Меня представили как первую ракетку Казахстана, он пожелал мне удачи.
— Не спарринговали с ним еще?
— Нет, пока об этом не просили, хотя он играть умеет. У него даже есть специальный мягкий корт, потому что с коленями проблемы. Раньше в волейбол играл, а сейчас перешел на теннис.
— А детям в Казахстане мастер-классы даете?
— Да, регулярно. У меня вообще каждый приезд — это общественная нагрузка. Интервью даю, снимаюсь в фотосессиях для журналов. Ну и с детьми много вожусь. Не только в теннис играем, и в футбол погонять можем. С большим удовольствием все это делаю.
— Ярослава, а за то, что вы стали теннисисткой, кого нужно благодарить?
— Конечно, родителей. Папа меня тренировал, мама была моим первым спонсором. Они оба легкоатлеты, так вот, мама бегала, а призовые за выступления отдавала мне. Но не просто так, у нас даже контракт был (смеется).
— Родители на турниры с вами до сих пор ездят?
— Мама — нет. Она, мне кажется, вообще ни одного моего матча не видела вживую. Так сильно нервничает. Сказала мне как то: я вообще не знала, что такое мандраж, до того, как ты начала играть в теннис. Даже когда сама соревновалась, никогда так не переживала.
— А папа нормально ваши матчи переносит?
— Нет, тоже нервничает. Часто, когда матч напряженный, я сама психануть могу на корте, а потом посмотрю на трибуну — с папой там вообще неизвестно что творится. Кричит, руками что-то машет. Тяжело, в общем, мой теннис им обоим дается (смеется).
— На корте, кстати, вы всегда ведете себя экспрессивно, работаете на зрителей, пытаетесь завести и их, и себя. Такие порывы от души идут или это метод психологически настроиться на борьбу?
— В первую очередь делаю так для себя, потому что очень люблю, когда за меня болеют. Чувствую, что получаю от зрителей энергию. Как только налаживается с трибунами контакт, я сразу начинаю играть в другой теннис — ловлю кураж, борюсь, если трудно…
— А в приметы верите? Вот, например, татуировка у вас на спине — она что-то означает?
— Это бабочка и солнце. Мои, можно сказать, талисманы. Вообще мне давно хотелось сделать себе татуировку. Но не просто так, а в связи с каким-нибудь событием. Решила: вот выиграю свой первый турнир WTA — так время и придет. Через два месяца стала чемпионкой в Бангалоре. Бабочки мне всегда нравились как образ гармонии в природе. А солнце мне приснилось во сне — как я рисую его на себе. К тому же мое имя с ним связано. Бог Солнца у славян — Яр. Вот и получилось — Яру Слава.
Но вот сейчас российский женский теннис переживает относительно трудные времена, а наша бывшая соотечественница уже вошла в тридцатку лучших ракеток мира, сыграла в финале Открытого чемпионата Франции в миксте и уже добралась до четвертьфинала Уимблдона в этом же разряде. «Новые Известия» побеседовали со Шведовой и узнали, как складывается ее жизнь после смены гражданства.
— Слава, вы в последнее время добились таких успехов, что хочется спросить — к вам не подходили люди из Федерации тенниса России, не предлагали вернуться обратно?
— Нет, не подходили. Боятся, наверное (смеется). Если серьезно, то за Казахстан я играю по контракту. Он имеет срок действия — до 2013 года. Что будет дальше, я пока не думала. Посмотрю, какие будут предложения.
— Если говорить в целом, что дал вам переход под флаг соседнего государства?
— Главное — это совершенно другой масштаб финансовой поддержки. Мне больше не нужно думать, где взять денег, не нужно заниматься прочими организационными вещами, сильно мешавшими раньше. Мне вообще ни о чем не надо думать, кроме как о том, что делать на корте. Я уверена в своем будущем, знаю, что являюсь первой ракеткой Казахстана. Психологически статус сильнейшей теннисистки страны придает уверенности в собственных силах. В общем, просто делаю свою работу. И никаких сожалений о своем поступке не испытываю.
— Наверняка греет и мысль о том, что поездка на Олимпиаду в Лондон вам теперь гарантирована?
— Да, конечно, и это было одной из причин того, что я сменила гражданство. Я всегда мечтала сыграть на Олимпиаде. Но пробиться в олимпийскую сборную России мне было бы очень сложно. Квота же очень маленькая — всего шесть человек. А в команде Казахстана я сразу, как подписала с федерацией этой страны контракт, стала первым номером. И надеюсь остаться в этой роли до Лондона.
— В Кубке Федерации за сборную вам выступать нравится?
— С одной стороны, да. Но в то же время ответственность большая. Всю команду на себе тянуть приходится. На меня надеются, считают, что я должна все выигрывать.
— Отношения с российскими девушками в профессиональном туре никак не изменились? Предательницей не считают?
— Нет, ну что вы! Как общалась со всеми, так и общаюсь. Разве что новая кличка у меня появилась — Казах. Или иногда — Казашка (смеется).
— С осени прошлого года, насколько я знаю, вы работаете с новым тренером…
— Да, его зовут Оливье Ваннест, и я у него, можно сказать, первая ученица такого уровня. Я очень довольна нашим сотрудничеством, потому что он и как тренер, и как специалист, да и как человек очень хороший. Мы с ним друзья, а это для игрока очень важно — чувствовать поддержку команды. В общем, благодаря тренеру я и достигла своих последних успехов.
— Вот давайте о них и поговорим. В Париже на «Ролан Гаррос» в одиночном разряде вы дошли до четвертьфинала, где в равной борьбе уступили третьей ракетке мира Елене Янкович. Чего было больше: разочарования от того, что не реализовали шансы пройти дальше, или удовлетворения от достигнутого?
— Думаю, фифти-фифти. Жаль, что сильно нервничала в том матче, и это точно помешало его выиграть. Но очень рада, что добилась такого результата, тем более что специально готовилась именно к «Ролан Гаррос». Хотя и выступала на турнире больной.
— Что случилось?
— Да желудочный вирус подхватила в самом начале. А потом простуда в сильный бронхит переросла. Так все две недели и пыталась одновременно играть и выздоравливать. Но совмещать эти вещи очень тяжело. Первый матч вообще ужасным был — по ходу начало тошнить, вывернуло несколько раз. Спасибо врачам, дали таблетки, льдом обложили — и полегчало.
— И в миксте с австрийцем Джулианом Ноулом вы дошли аж до финала…
— Да, хотя так получилось, что мы заявились на турнир буквально в последний момент, за 20 секунд до окончания приема заявок. Вообще мы познакомились с ним в начале года на Открытом чемпионате Австралии. Хотели там сыграть вместе, но не попали в основную сетку из-за низкого общего рейтинга. И в Париже я не была уверена, что попадем. Поэтому особо не интересовалась, когда там «дэдлайн» в оргкомитете. Пришла записываться, когда рефери уже собирался уходить с заявочными листами. Так что, можно сказать, повезло.
— Везение везением, но потом вы с Ноулом обыграли таких серьезных мастеров парной игры, как Кара Блэк и Леандер Паес. В финале имели матчболы против Катарины Среботник и Ненада Зимонжича. Секреты этой разновидности тенниса постигали по ходу дела?
— Да нет, вообще-то я всегда любила играть пару. Даже была в финале парного юниорского «Ролан Гаррос». Когда вышли, кстати, играть с Блэк и Паесом, я Джулиану говорю — эх, этот корт номер два для меня несчастливый, я здесь тот финал проиграла. Но ничего, как только мы победили, сразу корт счастливым стал (смеется). Не знаю, вообще я пару и микст играю очень раскованно, в свое удовольствие. Наверное, поэтому и получается хорошо.
— Какое может быть удовольствие, когда мужик с той стороны сетки лупит в вас мячом со скоростью 220 км/ч?
— Ничего страшного на самом деле. Просто включается реакция, рефлексы. Здесь даже на мяч смотреть не нужно — чувствую, куда будет отскок, туда и ставлю блок. В общем, не буду скромничать, мужские подачи я иногда принимаю лучше, чем Джулиан.
— Руководство казахстанского тенниса вас с парижскими успехами поздравило?
— Да, на турнир приехал президент федерации с целой командой болельщиков. На всех моих матчах сидели с флагами.
— И вам тоже дали. На «Ролан Гаррос» после финала в миксте вы «завернулись» во флаг Казахстана…
— Нет, это флаг мой собственный. Я с ним везде езжу.
— С Нурсултаном Назарбаевым у вас какие отношения?
— Он мне постоянно передает приветы через Болата Жамитовича (Утемуратов, президент Федерации тенниса Казахстана. — «НИ»). И лично я с ним знакома. В прошлом году, когда приехала в Казахстан играть за сборную, там шел турнир — Кубок Президента. Вот во время финала и познакомились. Меня представили как первую ракетку Казахстана, он пожелал мне удачи.
— Не спарринговали с ним еще?
— Нет, пока об этом не просили, хотя он играть умеет. У него даже есть специальный мягкий корт, потому что с коленями проблемы. Раньше в волейбол играл, а сейчас перешел на теннис.
— А детям в Казахстане мастер-классы даете?
— Да, регулярно. У меня вообще каждый приезд — это общественная нагрузка. Интервью даю, снимаюсь в фотосессиях для журналов. Ну и с детьми много вожусь. Не только в теннис играем, и в футбол погонять можем. С большим удовольствием все это делаю.
— Ярослава, а за то, что вы стали теннисисткой, кого нужно благодарить?
— Конечно, родителей. Папа меня тренировал, мама была моим первым спонсором. Они оба легкоатлеты, так вот, мама бегала, а призовые за выступления отдавала мне. Но не просто так, у нас даже контракт был (смеется).
— Родители на турниры с вами до сих пор ездят?
— Мама — нет. Она, мне кажется, вообще ни одного моего матча не видела вживую. Так сильно нервничает. Сказала мне как то: я вообще не знала, что такое мандраж, до того, как ты начала играть в теннис. Даже когда сама соревновалась, никогда так не переживала.
— А папа нормально ваши матчи переносит?
— Нет, тоже нервничает. Часто, когда матч напряженный, я сама психануть могу на корте, а потом посмотрю на трибуну — с папой там вообще неизвестно что творится. Кричит, руками что-то машет. Тяжело, в общем, мой теннис им обоим дается (смеется).
— На корте, кстати, вы всегда ведете себя экспрессивно, работаете на зрителей, пытаетесь завести и их, и себя. Такие порывы от души идут или это метод психологически настроиться на борьбу?
— В первую очередь делаю так для себя, потому что очень люблю, когда за меня болеют. Чувствую, что получаю от зрителей энергию. Как только налаживается с трибунами контакт, я сразу начинаю играть в другой теннис — ловлю кураж, борюсь, если трудно…
— А в приметы верите? Вот, например, татуировка у вас на спине — она что-то означает?
— Это бабочка и солнце. Мои, можно сказать, талисманы. Вообще мне давно хотелось сделать себе татуировку. Но не просто так, а в связи с каким-нибудь событием. Решила: вот выиграю свой первый турнир WTA — так время и придет. Через два месяца стала чемпионкой в Бангалоре. Бабочки мне всегда нравились как образ гармонии в природе. А солнце мне приснилось во сне — как я рисую его на себе. К тому же мое имя с ним связано. Бог Солнца у славян — Яр. Вот и получилось — Яру Слава.
Автор: Андрей Симоненко
Источник: newizv.ru
Все самое актуальное о спорте в вашем телефоне - подписывайтесь на наш Instagram!
Реклама