Навострили лыжи. На Олимпиаду / Лыжные гонки

Относительно недавно старшим тренером мужской сборной Казахстана по лыжным гонкам был назначен Сергей Тишков, который уже работал с командой до весны 2007 года. Поговорить с ним удалось в Алматы, где его подопечные проходили углубленное медицинское обследование.

Cтавка на спринт

— В тренерском штабе сборной, как я вижу, произошли изменения…
— Да, отныне Владимир Яковлевич Филимонов снова будет работать с женской командой, а я — с мужской. Мы вместе уходили два года назад и вместе же возвращаемся. Правда, тогда мы оба были главными тренерами, поскольку команды — мужская и женская — существовали как бы автономно друг от друга, у них планы, сборы были раздельными, хотя где-то они, конечно, пересекались. А сейчас сборная Казахстана — вместе, у нее есть главный тренер Александр Батяйкин. Дай бог, чтобы это объединение пошло на пользу, чтобы совместные усилия тренерского коллектива, сочетание огромного опыта Владимира Яковлевича и нашего молодого рвения дали хорошие плоды. Я, можно сказать, только вступил в должность, сейчас знакомлюсь с состоянием лыжников, хочу понять, что у них в душе, каков настрой.

— В сборной есть ещё один человек, который уходил из нее вместе с вами и вернулся тоже только сейчас — Евгений Кошевой. Каким вы нашли его после двухлетней дисквалификации?
— Слово «нашли» тут не совсем подходит, поскольку я являюсь его личным тренером. Мы с ним планировали, насколько это возможно, сохранить прежний его уровень. Понятно, что добиться этого без участия в соревнованиях, без постоянного соперничества, без адреналина в крови, то есть при отсутствии должной мотивации очень сложно. Тем не менее, в принципе я удовлетворен состоянием. Жени. Конечно, два года бесследно не прошли, и его уровень несколько снизился, но не настолько, чтобы делать из этого трагедию. Я надеюсь, что к Олимпиаде он подойдет в наилучшей форме. Например, он должен показать все, на что способен, в командном спринте. В этой дисциплине мы уже приближались к пьедесталу — вспомните чемпионат мира в Саппоро и падение Жени на финише. Тогда мы точно шли на медаль, но помешала нелепая случайность. Кстати, Женя сам до сих пор не может сказать, что тогда случилось.

— В его подготовке главный акцент по-прежнему будет делать на спринтерские дисциплины?
— Да, потому, что он и Николай Чеботько — наши главные специалисты в спринте. Впрочем, сейчас в спринтерских гонках, прежде всего, классическим ходом, неплохо выглядит и Алексей Полторанин. Также будем просматривать молодежь. За те два года, которые я был вне сборной, система подготовки была несколько скорректирована в сторону дистанционных гонок. Возможно, тому же Николаю это пошло на пользу, и он, прибавив в выносливости, сохранит свои спринтерские качества.

— У норвежцев, которые сегодня доминируют в лыжных гонках, существует довольно четкое разделение на спринтеров и дистанционщиков. В нашей сборной есть возможность ввести такую же специализацию? Если нет, то почему? Не хватает «человеческого» материала», чтобы при таком подходе «закрыть» все дисциплины?
— «Человеческий материал» в принципе есть. Однако дело не только в этом. Скажем, норвежец Эльдар Реннинг, являясь вроде бы «чистым» спринтером, может выйти на дистанцию 10 километров классическим ходом и выиграть этап Кубка мира. То есть не все так однозначно. Да, существует точка зрения, что подобное разделение эффективно. Но в то же время пока нет четкого и поддерживаемого всеми мнения — мол, надо только так, и никак иначе. В этом смысле лыжный спорт пребывает в постоянном поиске. Посмотрите, ведь даже сам спринт меняется. Поначалу он представлял собой скорее шоу — с тем, чтобы повысить зрительский интерес к лыжным гонкам. Гонщики бежали по стадиону, по абсолютно ровной трассе, у всех на виду, дистанция была заметно короче, чем сейчас. И такой спринт не требовал скоростной выносливости — нужна была сама по себе максимальная скорость, и преимущество получали рослые, мощные лыжники, способные быстро разгоняться. Сегодня же спринт немного другой: дистанция стала более длинной — 1400–1600 метров, плюс гонщики бегут по пересеченной местности, преодолевают подъемы. А значит, от них требуются несколько иные качества, которые соответственно вырабатываются и развиваются в немного другом тренировочном режиме. В целом базовая подготовка и у спринтеров, и у дистанционщиков схожая, а раздельный подход начинается уже ближе к стартам.

Не наш «конек»

— Судя по результатам мужской эстафетной команды и на мировом первенстве, и на этапах Кубка мира, в минувшем сезоне три этапа неплохо бежали Сергей Черепанов, Алексей Полторанин и Николай Чеботько, а вот с «четвертым номером» были проблемы. Теперь эту позицию «закроет» Кошевой?
— Конечно, Евгений может быть четвертым. Во всяком случае, мы на это надеемся. А ещё в команду вернулся Андрей Головко, который недавно был нашим «забойщиком» в эстафете. Посмотрим, в каком он сейчас состоянии, проверим его на сборах, на стартах, которых до Олимпиады будет вполне достаточно, чтобы принять решение. Растут молодые ребята — Андрей Гридин, Евгений Величко. Поэтому однозначно говорить, что, мол, в Ванкувере побегут те-то и те то, я пока не берусь. Конечно, костяк остается, но какие-то объективные и субъективные факторы могут повлиять на изменения в команде.

— Спортивное руководство Казахстана, насколько нам известно, планирует привезти из Ванкувера хотя бы одну награду. Понятно, что главные надежды связаны с лыжниками. Перед вами ставят такую жесткую установку — обязательно завоевать медаль?
— Так жестко задачу никто не ставит. Скорее, мы сами выходим на руководство со своими планами, которые, разумеется, базируются на анализе результатов, показанных нашими лыжниками в последние годы. Соответственно подобным же образом мы настраивает команду — так сказать, вкладываем эту мотивацию в головы спортсменов. После успехов Владимира Смирнова у Казахстана не было призовых мест на зимних Олимпиадах. Конечно, и страна ждет олимпийской медали, и сам отечественный лыжный спорт хочет почувствовать, что он конкурентоспособен на мировом уровне.

— В каких дисциплинах у нас наибольшие шансы? Одну вы уже назвали — это командный спринт. Может, ещё в какой-то из гонок классическим ходом?
— На Олимпиаде мужчины-лыжники этим стилем будут бежать самую длинную дистанцию — 50 километров.

— То есть, шансов на высокое место нет?
— Ну почему же. На этой дистанции мы связываем определенные надежды с Полтораниным, который является ярко выраженным «классиком».

— Кстати, отчего у нас так мало сильных мастеров конькового хода? Почти сплошь «классики»…
— Возможно, это связано с климатическими особенностями. Начинающие лыжники с детства тренируются в условиях нашего снежного покрова — естественного, морозного. Поэтому у нас гонщики бегут «коньком» немного в силовой манере-то есть с частым отталкиванием, что требует дополнительных физических затрат. В условиях же искусственного снега фаза скольжения, проката после отталкивания заметно увеличивается. А вестибулярный аппарат на протяжении многих лет тренировок уже «записал», что надо бежать именно с такой частотой, с таким приложением усилий. Конечно, со временем, когда лыжники подолгу тренируются и соревнуются в Европе, такое скольжение приходит. И я бы не сказал, что наши гонщики не прибавляют в коньковом ходе. Например, Кошевой и Гридин владеют им на приличном уровне. Но понятно, что «классика» для нас как бы более естественна, поэтому мы к ней и тяготеем. Именно с этим я связываю то, что наши лыжники показывают более высокие результаты в гонках классическим стилем. А что касается каких-то технических нюансов, динамики конькового хода, то мы изучили их так же, как и специалисты лыжного спорта из других стран.

Не подмажешь — не поедешь

— Возможно ли в течение одного сезона два раза выйти на пик формы — скажем, к «Тур де Ски» и к Олимпийским играм?
— Сложно именно в наших условиях. Не потому, что эти условия плохие — просто не хватает некоторых компонентов. В ведущих спортивных державах на высоком уровне находится система реабилитации, восстановления атлетов, над этим работают целые институты. Мы же в этом плане отстаем. И если говорить о том, чтобы добиваться просто хороших результатов, то наши спортсмены могут выйти на пик формы дважды за сезон. Но когда речь идет о выходе на очень высокие, максимальные достижения, то это становится уже крайне проблематичным. Потому понятно, что в новом сезоне подготовка будет строиться таким образом, чтобы лыжники сполна раскрыли свой потенциал именно на Олимпиаде.

— С точки зрения материального обеспечения проблемы есть?
— Наверное, рано говорить, что у нас всего достаточно. Но, с другой стороны нам грех жаловаться — ситуация с организацией сборов, экипировкой, транспортом и т. д. из года в год улучшается. Если раньше мы были вынуждены искать где дешевле, то сейчас исходим, в первую очередь, уже из того, что будет полезнее для полноценной подготовки лыжников, их успешного выступления на наиболее важных международных соревнованиях. В этом плане государство обращает на наш вид спорта все большее внимание.

— Известно, что в лыжных гонках важная роль отводится сервис-службе. Какой процент вы бы отвели ей, если брать все факторы, обеспечивающие результат?
— Очень большой. Особенно если гонка проходит в сложных погодных условиях. Например, если стоят стабильные морозы, то от качества сервиса, правильного подбора смазки результат, конечно, зависит, но не столь значительно. А вот когда лыжникам приходится бежать в оттепель, в снегопад или на фоне резкого изменения погодных условий уже в ходе гонки (особенно это касается «классических» дистанций), роль сервис-служб возрастает многократно. У команд из ведущих лыжных держав — Норвегии, Швеции, Франции и других — работают целые бригады численностью до десяти человек. Они привозят настоящие лаборатории, которые позволяют фиксировать и учитывать все показания. Например, благодаря подобным лабораториям можно определить, в какой час и даже на какой примерно минуте пойдет снег, какие могут произойти другие погодные изменения. В этой связи вспоминается гонка на 50 километров классическим ходом с масс-старта на чемпионате мира 2005 года в Обертсдорфе. Вышли утром — солнце светит, вроде бы ничто не предвещает серьезных погодных изменений. Подобрали мази, гонка началась — наши «выкатываются» без особых усилий, Головко впереди идет. Радуемся — все в порядке. А у норвежцев лыжи проскальзывают. Но спустя полчаса после начала гонки пошел буквально шквальный снег, и сразу стало видно, что норвежцы в порядке — у них лыжи не подлипают. В итоге они заняли весь пьедестал почета — Эстиль, Оуклунд и Хелмесет. То есть норвежцы смогли правильно спрогнозировать изменения погодных условий и выбрали смазку с учетом того, что из двух часов, которые длится гонка, полтора пройдут при сильном снегопаде. Вот что значит современная, оснащенная специальной лабораторией сервис-служба. Мы этого пока не имеем. У нас в команде есть два человека с опытом работы, со своими записями, со своим ощущением снега. И нельзя сказать, что это не годится. Наши сервисмены тоже способны «выжать максимум», и порой наши лыжи катят не хуже, а иногда, может, даже лучше, чем у конкурентов из ведущих лыжных стран. Но, с другой стороны, такие лаборатории, другие новшества, внедряемые в организацию сервис-службы, являются большим подспорьем в работе.
Также существует практика «насыщения» лыж — это когда в барокамере под определенным температурным воздействием лыжи покрываются специальными парафинами и в течение 14 часов пропитываются ими. Потом, во время гонки, происходит как бы «потение» лыж, скользящие материалы создают отталкивающую пленку, и гонщику легче катить по дистанции. Особенно это проявляется во время спринтерских гонок: спортсмены, идущие на таких лыжах, получают определенное преимущество, и остальным приходится компенсировать это за счет дополнительных физических усилий. То есть в лыжный спорт все активнее внедряются научные достижения и новые технологии.

— У нас в ближайшее время нечто подобное будет?
— Говорить об этом пока рано. Ведь надо не просто приобрести такое оборудование, но ещё и уметь на нем работать. То есть должны быть соответствующие специалисты, которых необходимо готовить. Это целая школа.