Азиада. Дмитрий Гааг: «Я как старый автомобиль — сыплюсь потихоньку»

Комментарии (2)

Азиада. Дмитрий Гааг: «Я как старый автомобиль — сыплюсь потихоньку»

Азиатские Игры в Гуанчжоу принесли, помимо предсказуемых побед и поражений, несколько необычных результатов. Один из них — бронзовая медаль 39-летнего триатлониста Дмитрия Гаага.

Казахстанец не выступал на таком уровне больше двух лет, поскольку отбывал дисквалификацию за применение запрещенных препаратов. О положительной допинг-пробе экс-чемпиона планеты и обладателя Кубка мира было объявлено сразу после пекинской Олимпиады, где он не смог выступить из-за травмы. Двухлетняя пауза в таком солидном возрасте — это приговор спортивной карьере. Но не для Гаага. Он вернулся и теперь всерьез задумывается о том, чтобы поехать на Олимпийские игры в Лондон. Почему бы и нет? Судя по нашему разговору, настроение у Дмитрия весьма боевое. Даже в конце года он упорно тренируется. Наш телефонный звонок застал его в Украине.

— Дмитрий, а почему вы сейчас в Украине, а не в Казахстане?
— Сейчас я нахожусь на сборах. Впереди еще один старт — Азиатские пляжные игры. Еду туда. А в Ялте просто погода для подготовки более благоприятная, чем в Казахстане. В Кокшетау и Караганде уже снег идет. На велосипеде не покатаешься. А тут — пожалуйста.

— А что за Азиатские пляжные игры?
— Тоже серьезные соревнования. Два года назад в программу впервые ввели триатлон. Там гораздо меньше видов спорта, чем на обычной Азиаде. Но тоже интересно. А в этом году к тому же для нас еще и чемпионат Азии. Будут разыгрываться очки в мировой рейтинг. Сами понимаете, нужно набирать баллы. Есть этапы Кубка мира, есть такие соревнования, как в Боровом. А на чемпионате Азии очки вообще двойные. Так что надо ехать обязательно.

— Каковы ваши шансы на успех?
— Приедет тот же состав, что и на Азиатских играх. Разрешено по два человека от страны. Думаю, все отнесутся серьезно. Всем нужны очки. Так что будет та же компания, что и в Китае.

— В Гуанчжоу в этой компании вы завоевали бронзовую медаль. Это хорошо или мало?
— Если честно, я вообще не рассчитывал, что попаду на пьедестал. Были небольшие травмы, чувствовал себя не очень комфортно. Шесть последних недель я не тренировался в полную силу — болела нога. Мысли были, что не добегу до финиша. Ну и в плаванье тоже были опасения, что не справлюсь. В общем, в голове был самый плохой сценарий. Плюс еще с акклиматизацией не угадали. Хотели приехать за два дня, а пришлось — за четыре. Брифинг поставили раньше. Моему организму это очень не понравилось. В общем, все складывалось против меня. Мы сидели на сборах на Кипре, разница с Гуанчжоу — шесть часов. Плюс очень жарко. Короче, я ходил там и думал, что все закончится плохо. А вышел на старт и все пошло идеально. Бежалось очень легко — трасса с горочками, как я люблю. Так что я доволен.

— Море в Гуанчжоу грязное или чистое?
— А я не знаю. Заплыв у нас был в озере. Там небольшой университет, при нем — озерко. Вот в нем и плыли. Про море ничего не сказать не могу. Мы жили на окраине города, к берегу вообще не ходили.

— Триатлонисты не видели море — удивительный факт.
— Наши ребята рассказывали, что ехать до моря от олимпийской деревни где-то сто с лишним километров. Кто туда просто ради интереса поедет? Даже не знаю. А в целом трасса уже опробованная — там два года назад проходил чемпионат Азии. Очень удобная для зрителей.

— Четыре года назад на Азиатских играх в Дохе вы выиграли золотую медаль и в довольно солидном возрасте приехали в Гуанчжоу. Соперники воспринимали вас как реального конкурента или все-таки поглядывали свысока?
— Конечно, конкурентом меня уже не считают. Я нигде не выступал уже очень давно. Явно не фаворит. Воспринимали, что я просто есть. Приехал, потому что больше в Казахстане некому выступать. У меня, по крайней мере, возникло такое ощущение. Тем более, у меня была такая большая пауза… Это ведь не объяснишь словами. Профессиональному спортсмену остаться вне спорта — это лишиться всего сразу. Я, например, оказался со своими проблемами один на один, практически без поддержки. Тяжеловато было. И самое главное — исчез стимул. Раньше хотелось побеждать, доказывать. А тут когда попал под дисквалификацию, мысли были в голове — ну как сложится так и сложится. Я даже думал — буду тренироваться, выйду на старт, а там посмотрим. То есть не было, как раньше, такого рвения. Потом, правда, втянулся, рвение появилось. Но и травмы пошли. То тут заболит, то здесь. Я как старая машина — сыплюсь потихоньку. Но вот видите — в Гуанчжоу доехал до финиша. Значит, есть еще силы.

— Вы сказали, что остались без поддержки. Какие-то деньги в Казахстане вам платить в эти два года?
— ЦСКА меня поддерживает, как и раньше. Я ведь майор, продолжаю служить в армии. Но там у меня зарплата, а сборы и поездки я оплачивал сам, из своего кармана. Сейчас подключился спорткомитет — получаю зарплату и там. Плюс помогает Акмолинская область.

— И чем занимались целый год, если не тренировались?
— Появилась возможность тренировать. В России у меня есть команда, с которой я работаю. Ребята хорошие, могут вырасти в мастеров. Я разработал собственную методику. Было интересно, даст она результат или нет. И вот глядя на этих ребят, я и сам начал потихоньку втягиваться. Вы не подумайте, что я забросил все, перестал вообще за собой следить. Я всю жизнь в спорте, живу триатлоном.

— Почему команда в России, а не в Казахстане?
— В Казахстане есть кому тренировать. Тут молодежь — могут не выдержать мои нагрузки. Их надо плавно выводить. А у меня такая методика, по которой я сам занимаюсь. Не самая легкая, я вам скажу. Так что лучше экспериментировать аккуратно. Надеюсь, что и в Казахстане я смогу проявить себя как тренер.

— Будем надеяться, что когда-нибудь в Казахстане будет школа имени Дмитрия Гаага.
— Мы уже хотели ее открывать в Кокшетау. Но решили пока повременить — я ведь еще выступаю. А вот когда закончу, такая школа точно появится. Я бы очень этого хотел.

— Мысли не было, что действительно пора заканчивать? Вам ведь следующей весной уже 40.
— Были. Я в какой-то момент решил, что хватит. Как раз сразу после Олимпиады. Но потом год отдохнул и организм стал требовать нагрузки. То есть хотелось не выступать и соревноваться, а просто прокатиться на велосипеде, пробежать дистанцию, поплавать. Сам не заметил, как вошел в форму. После этого решил, что можно попробовать и выступить. Вот и выступил.

— В велоспорте сложилась интересная ситуация: вроде у нас есть своя суперкоманда, выигрывает крутые гонки, а не поехал Александр Винокуров в Гуанчжоу и мы остались без медали. Вам не кажется, что и в триатлоне после Дмитрия Гаага — пропасть?
— Нескромно об этом говорить. Но на данный момент получается, что нельзя уходить из спорта — надо чтобы смена подросла. Раньше я к таким стартам, как Азиатские или Олимпийские игры, готовился заранее. Выстраивал свое расписание за год вперед. А сейчас толком не тренировался и все равно поехал от Казахстана в Китай. Потому что выставлять некого. Сейчас в Казахстане есть довольно много молодых талантливых триатлонистов. Но до элиты им далеко. Им надо много работать, во многом себе отказывать, чтобы вырасти в классных спортсменов. Я пока не вижу, кто бы мог через четыре года поехать на следующие Азиатские игры.

— Вы до следующей Азиады не собираетесь выступать?
— Пока думаю о том, чтобы поехать на Олимпиаду в Лондон. У нас, спортсменов, жизнь измеряется олимпийскими циклами. От 2008 до 2012 — четыре года. Половина срока уже прошла. Я вроде бы вернул свою форму, показал первый хороший результат. Я не буду загадывать, но если здоровье позволит, с удовольствием поеду в Англию. Хотя стараюсь не смотреть так далеко. Вот было желание съездить на Азиаду — съездил. Почувствовал в себе силы и уверенность, что могу и дальше выступать. Теперь буду целенаправленно готовиться к Олимпиаде. Хотя, честно говоря, лицензию получить не так просто. Очень сложная система — нужно набирать рейтинговые очки, у кого их будет больше, тот получит лицензию. У моих соперников был целый год для этого. Так что я пока отстаю.

— Антидопинговое агентство объявляло о том, что спортсмены, уличенные в употреблении допинга в течение четырехлетнего олимпийского цикла, на Олимпиаду поехать не смогут, даже если их дисквалификация истекла. Вы не узнавали — вам вообще разрешат выступить в Лондоне?
— Моя допинг-проба дала положительный результат перед Олимпиадой в Пекине. И на Играх я не выступал. А про это правило объявили уже после Олимпиады. Поэтому у меня все нормально — в сроки попадаю, проблем нет. Уверен, что смогу выступить, если завоюю лицензию.

— Пожалуй, олимпийские игры в Лондоне станут первыми, когда от вас никто не станет требовать медаль. А вы для себя какую задачу будете ставить?
— Скажу сразу: мне нравится выступать, когда никто ничего не требует и не ждет. Вот как сейчас. На Азиатские игры я приехал, со мной никто не говорил на тему медалей, задач не ставил. И мне так было гораздо спокойней. Я и выходил на старт спокойно — как выступлю, так и выступлю. Я хочу, чтобы и в Лондоне никто внимания на Дмитрия Гаага не обращал. Пусть я буду темной лошадкой в олимпийском забеге. Не люблю, когда заранее тебе на грудь вешают медаль. Сколько было таких случаев — заранее места запланируют, а потом медали нет. И потом разбирайся, почему так получилось. То ли травма помешала, то ли погода, то ли соперники оказались сильнее. И ведь это уже никого не интересует. Сейчас ведь на Азиаде тоже думали, что мы возьмем больше медалей. Например, в велоспорте должны были что-то зацепить — состав-то приличный. Мизуров, Кашечкин. От них, как я понял, ждали медали. Очень жаль, что они их не взяли. Так что лучше, когда не ждешь. Для меня, по крайней мере, так.

— Чему вас научила история с допингом?
— А чему она могла научить? С допингом ситуация простая — могут «закрыть» кого угодно. Это не спорт, это политика. Спортсмены высокого класса прекрасно понимают, что у каждого могут вот так что-то запрещенное найти. Возьмите Винокурова и Кашечкина. Кому-то было выгодно устранить их из велоспорта. Их устранили. Сейчас тоже самое происходит с Контадором. Политические игры. И убрать можно кого угодно. Абсолютно. Сейчас запрещенных препаратов столько, что даже и не знаешь, есть они в твоей обычной пище или нет. Я серьезно говорю — нет такого спортсмена, который был бы уверен в том, что питается исключительно здоровой едой, в которой нет никаких запрещенных добавок. А есть виды спорта, где вообще можно любого взять и у него что-нибудь обязательно найдешь. И никто не будет разбираться, как к тебе в организм это попало, помогает ли это быстрее бегать или легче восстанавливаться. Никого это не интересует. Есть препарат в крови — два года отдыхай.

— Уменьшилось ли число людей, которым вы можете доверять?
— Верить можно только себе. Я вот слышал, что Контадора кто-то из близких заложил, детально рассказал, какие препараты тот принимал и где именно ему это делали. Я не знаю, правда это или нет. Но вполне может такое быть. Сейчас ведь не нужно много — подсыпь что-нибудь в пищу или в напиток и у тебя положительная допинг-проба. Нужно остерегаться всего. Кто-то может по дружбе предложить новые витамины или еще что-нибудь. И все. Поэтому надо относиться ко всему очень внимательно. Спорт стал очень жестоким. Могут и подставить.

— Дмитрий, если называть вещи своими именами, вы вернулись в спорт триумфально — сразу же взяли награду на Азиаде, строите планы на Олимпиаду. Вы себя чувствуете счастливым человеком?
— Я почувствовал, что я прежний Дмитрий Гааг и что я вернул свой имидж. Допинговый скандал ударил по мне сильно, поэтому мне было важно вернуться и реабилитироваться. Если бы я просто ушел, то кто-то мог подумать, что я действительно выигрывал на допинге. И вот этот успех в Китае всем доказал, что я чистый спортсмен. Может быть, это прозвучит нескромно, но я собой доволен. Я совершил подвиг. Не знаю, считают ли так другие, но я нашел в себе силы вернуться. За это я себя уважаю.

— Про возвращение Александра Винокурова написали книгу и сняли фильм. У вас нет планов опубликовать мемуары?
— Есть такие мысли. Тем более, меня уже не раз к этой идее подталкивали. Есть такие, кто просит: «Дима, напиши книгу — интересно же!». Обещаю: когда-нибудь такая книга будет. И про Винокурова хочу сказать. Я внимательно следил, как Саша боролся за свое честное имя. Его дисквалифицировали раньше меня, но он нашел в себе силы вернуться. И я смотрел на него и думал — Саша смог и я смогу. Велоспорт и триатлон — тяжелые виды спорта. Тут мало просто одного желания. Я уверен, что у него, как и у меня, болели руки и ноги, ныла спина, травмы появились, каких раньше не было. Но он вернулся и продолжает побеждать. Так что в некотором роде Винокуров стал для меня примером. Я бы очень хотел, чтобы больше никто не попадался на допинге. Пройти через все это очень сложно…

Михаил Козачков. Источник: Республиканская газета \"Sport&Ks\"
Все самое актуальное о спорте в вашем телефоне - подписывайтесь на наш Instagram!

Азиатские Игры в Гуанчжоу принесли, помимо предсказуемых побед и поражений, несколько необычных результатов. Один из них — бронзовая медаль 39-летнего триатлониста Дмитрия Гаага.

Казахстанец не выступал на таком уровне больше двух лет, поскольку отбывал дисквалификацию за применение запрещенных препаратов. О положительной допинг-пробе экс-чемпиона планеты и обладателя Кубка мира было объявлено сразу после пекинской Олимпиады, где он не смог выступить из-за травмы. Двухлетняя пауза в таком солидном возрасте — это приговор спортивной карьере. Но не для Гаага. Он вернулся и теперь всерьез задумывается о том, чтобы поехать на Олимпийские игры в Лондон. Почему бы и нет? Судя по нашему разговору, настроение у Дмитрия весьма боевое. Даже в конце года он упорно тренируется. Наш телефонный звонок застал его в Украине.

— Дмитрий, а почему вы сейчас в Украине, а не в Казахстане?
— Сейчас я нахожусь на сборах. Впереди еще один старт — Азиатские пляжные игры. Еду туда. А в Ялте просто погода для подготовки более благоприятная, чем в Казахстане. В Кокшетау и Караганде уже снег идет. На велосипеде не покатаешься. А тут — пожалуйста.

— А что за Азиатские пляжные игры?
— Тоже серьезные соревнования. Два года назад в программу впервые ввели триатлон. Там гораздо меньше видов спорта, чем на обычной Азиаде. Но тоже интересно. А в этом году к тому же для нас еще и чемпионат Азии. Будут разыгрываться очки в мировой рейтинг. Сами понимаете, нужно набирать баллы. Есть этапы Кубка мира, есть такие соревнования, как в Боровом. А на чемпионате Азии очки вообще двойные. Так что надо ехать обязательно.

— Каковы ваши шансы на успех?
— Приедет тот же состав, что и на Азиатских играх. Разрешено по два человека от страны. Думаю, все отнесутся серьезно. Всем нужны очки. Так что будет та же компания, что и в Китае.

— В Гуанчжоу в этой компании вы завоевали бронзовую медаль. Это хорошо или мало?
— Если честно, я вообще не рассчитывал, что попаду на пьедестал. Были небольшие травмы, чувствовал себя не очень комфортно. Шесть последних недель я не тренировался в полную силу — болела нога. Мысли были, что не добегу до финиша. Ну и в плаванье тоже были опасения, что не справлюсь. В общем, в голове был самый плохой сценарий. Плюс еще с акклиматизацией не угадали. Хотели приехать за два дня, а пришлось — за четыре. Брифинг поставили раньше. Моему организму это очень не понравилось. В общем, все складывалось против меня. Мы сидели на сборах на Кипре, разница с Гуанчжоу — шесть часов. Плюс очень жарко. Короче, я ходил там и думал, что все закончится плохо. А вышел на старт и все пошло идеально. Бежалось очень легко — трасса с горочками, как я люблю. Так что я доволен.

— Море в Гуанчжоу грязное или чистое?
— А я не знаю. Заплыв у нас был в озере. Там небольшой университет, при нем — озерко. Вот в нем и плыли. Про море ничего не сказать не могу. Мы жили на окраине города, к берегу вообще не ходили.

— Триатлонисты не видели море — удивительный факт.
— Наши ребята рассказывали, что ехать до моря от олимпийской деревни где-то сто с лишним километров. Кто туда просто ради интереса поедет? Даже не знаю. А в целом трасса уже опробованная — там два года назад проходил чемпионат Азии. Очень удобная для зрителей.

— Четыре года назад на Азиатских играх в Дохе вы выиграли золотую медаль и в довольно солидном возрасте приехали в Гуанчжоу. Соперники воспринимали вас как реального конкурента или все-таки поглядывали свысока?
— Конечно, конкурентом меня уже не считают. Я нигде не выступал уже очень давно. Явно не фаворит. Воспринимали, что я просто есть. Приехал, потому что больше в Казахстане некому выступать. У меня, по крайней мере, возникло такое ощущение. Тем более, у меня была такая большая пауза… Это ведь не объяснишь словами. Профессиональному спортсмену остаться вне спорта — это лишиться всего сразу. Я, например, оказался со своими проблемами один на один, практически без поддержки. Тяжеловато было. И самое главное — исчез стимул. Раньше хотелось побеждать, доказывать. А тут когда попал под дисквалификацию, мысли были в голове — ну как сложится так и сложится. Я даже думал — буду тренироваться, выйду на старт, а там посмотрим. То есть не было, как раньше, такого рвения. Потом, правда, втянулся, рвение появилось. Но и травмы пошли. То тут заболит, то здесь. Я как старая машина — сыплюсь потихоньку. Но вот видите — в Гуанчжоу доехал до финиша. Значит, есть еще силы.

— Вы сказали, что остались без поддержки. Какие-то деньги в Казахстане вам платить в эти два года?
— ЦСКА меня поддерживает, как и раньше. Я ведь майор, продолжаю служить в армии. Но там у меня зарплата, а сборы и поездки я оплачивал сам, из своего кармана. Сейчас подключился спорткомитет — получаю зарплату и там. Плюс помогает Акмолинская область.

— И чем занимались целый год, если не тренировались?
— Появилась возможность тренировать. В России у меня есть команда, с которой я работаю. Ребята хорошие, могут вырасти в мастеров. Я разработал собственную методику. Было интересно, даст она результат или нет. И вот глядя на этих ребят, я и сам начал потихоньку втягиваться. Вы не подумайте, что я забросил все, перестал вообще за собой следить. Я всю жизнь в спорте, живу триатлоном.

— Почему команда в России, а не в Казахстане?
— В Казахстане есть кому тренировать. Тут молодежь — могут не выдержать мои нагрузки. Их надо плавно выводить. А у меня такая методика, по которой я сам занимаюсь. Не самая легкая, я вам скажу. Так что лучше экспериментировать аккуратно. Надеюсь, что и в Казахстане я смогу проявить себя как тренер.

— Будем надеяться, что когда-нибудь в Казахстане будет школа имени Дмитрия Гаага.
— Мы уже хотели ее открывать в Кокшетау. Но решили пока повременить — я ведь еще выступаю. А вот когда закончу, такая школа точно появится. Я бы очень этого хотел.

— Мысли не было, что действительно пора заканчивать? Вам ведь следующей весной уже 40.
— Были. Я в какой-то момент решил, что хватит. Как раз сразу после Олимпиады. Но потом год отдохнул и организм стал требовать нагрузки. То есть хотелось не выступать и соревноваться, а просто прокатиться на велосипеде, пробежать дистанцию, поплавать. Сам не заметил, как вошел в форму. После этого решил, что можно попробовать и выступить. Вот и выступил.

— В велоспорте сложилась интересная ситуация: вроде у нас есть своя суперкоманда, выигрывает крутые гонки, а не поехал Александр Винокуров в Гуанчжоу и мы остались без медали. Вам не кажется, что и в триатлоне после Дмитрия Гаага — пропасть?
— Нескромно об этом говорить. Но на данный момент получается, что нельзя уходить из спорта — надо чтобы смена подросла. Раньше я к таким стартам, как Азиатские или Олимпийские игры, готовился заранее. Выстраивал свое расписание за год вперед. А сейчас толком не тренировался и все равно поехал от Казахстана в Китай. Потому что выставлять некого. Сейчас в Казахстане есть довольно много молодых талантливых триатлонистов. Но до элиты им далеко. Им надо много работать, во многом себе отказывать, чтобы вырасти в классных спортсменов. Я пока не вижу, кто бы мог через четыре года поехать на следующие Азиатские игры.

— Вы до следующей Азиады не собираетесь выступать?
— Пока думаю о том, чтобы поехать на Олимпиаду в Лондон. У нас, спортсменов, жизнь измеряется олимпийскими циклами. От 2008 до 2012 — четыре года. Половина срока уже прошла. Я вроде бы вернул свою форму, показал первый хороший результат. Я не буду загадывать, но если здоровье позволит, с удовольствием поеду в Англию. Хотя стараюсь не смотреть так далеко. Вот было желание съездить на Азиаду — съездил. Почувствовал в себе силы и уверенность, что могу и дальше выступать. Теперь буду целенаправленно готовиться к Олимпиаде. Хотя, честно говоря, лицензию получить не так просто. Очень сложная система — нужно набирать рейтинговые очки, у кого их будет больше, тот получит лицензию. У моих соперников был целый год для этого. Так что я пока отстаю.

— Антидопинговое агентство объявляло о том, что спортсмены, уличенные в употреблении допинга в течение четырехлетнего олимпийского цикла, на Олимпиаду поехать не смогут, даже если их дисквалификация истекла. Вы не узнавали — вам вообще разрешат выступить в Лондоне?
— Моя допинг-проба дала положительный результат перед Олимпиадой в Пекине. И на Играх я не выступал. А про это правило объявили уже после Олимпиады. Поэтому у меня все нормально — в сроки попадаю, проблем нет. Уверен, что смогу выступить, если завоюю лицензию.

— Пожалуй, олимпийские игры в Лондоне станут первыми, когда от вас никто не станет требовать медаль. А вы для себя какую задачу будете ставить?
— Скажу сразу: мне нравится выступать, когда никто ничего не требует и не ждет. Вот как сейчас. На Азиатские игры я приехал, со мной никто не говорил на тему медалей, задач не ставил. И мне так было гораздо спокойней. Я и выходил на старт спокойно — как выступлю, так и выступлю. Я хочу, чтобы и в Лондоне никто внимания на Дмитрия Гаага не обращал. Пусть я буду темной лошадкой в олимпийском забеге. Не люблю, когда заранее тебе на грудь вешают медаль. Сколько было таких случаев — заранее места запланируют, а потом медали нет. И потом разбирайся, почему так получилось. То ли травма помешала, то ли погода, то ли соперники оказались сильнее. И ведь это уже никого не интересует. Сейчас ведь на Азиаде тоже думали, что мы возьмем больше медалей. Например, в велоспорте должны были что-то зацепить — состав-то приличный. Мизуров, Кашечкин. От них, как я понял, ждали медали. Очень жаль, что они их не взяли. Так что лучше, когда не ждешь. Для меня, по крайней мере, так.

— Чему вас научила история с допингом?
— А чему она могла научить? С допингом ситуация простая — могут «закрыть» кого угодно. Это не спорт, это политика. Спортсмены высокого класса прекрасно понимают, что у каждого могут вот так что-то запрещенное найти. Возьмите Винокурова и Кашечкина. Кому-то было выгодно устранить их из велоспорта. Их устранили. Сейчас тоже самое происходит с Контадором. Политические игры. И убрать можно кого угодно. Абсолютно. Сейчас запрещенных препаратов столько, что даже и не знаешь, есть они в твоей обычной пище или нет. Я серьезно говорю — нет такого спортсмена, который был бы уверен в том, что питается исключительно здоровой едой, в которой нет никаких запрещенных добавок. А есть виды спорта, где вообще можно любого взять и у него что-нибудь обязательно найдешь. И никто не будет разбираться, как к тебе в организм это попало, помогает ли это быстрее бегать или легче восстанавливаться. Никого это не интересует. Есть препарат в крови — два года отдыхай.

— Уменьшилось ли число людей, которым вы можете доверять?
— Верить можно только себе. Я вот слышал, что Контадора кто-то из близких заложил, детально рассказал, какие препараты тот принимал и где именно ему это делали. Я не знаю, правда это или нет. Но вполне может такое быть. Сейчас ведь не нужно много — подсыпь что-нибудь в пищу или в напиток и у тебя положительная допинг-проба. Нужно остерегаться всего. Кто-то может по дружбе предложить новые витамины или еще что-нибудь. И все. Поэтому надо относиться ко всему очень внимательно. Спорт стал очень жестоким. Могут и подставить.

— Дмитрий, если называть вещи своими именами, вы вернулись в спорт триумфально — сразу же взяли награду на Азиаде, строите планы на Олимпиаду. Вы себя чувствуете счастливым человеком?
— Я почувствовал, что я прежний Дмитрий Гааг и что я вернул свой имидж. Допинговый скандал ударил по мне сильно, поэтому мне было важно вернуться и реабилитироваться. Если бы я просто ушел, то кто-то мог подумать, что я действительно выигрывал на допинге. И вот этот успех в Китае всем доказал, что я чистый спортсмен. Может быть, это прозвучит нескромно, но я собой доволен. Я совершил подвиг. Не знаю, считают ли так другие, но я нашел в себе силы вернуться. За это я себя уважаю.

— Про возвращение Александра Винокурова написали книгу и сняли фильм. У вас нет планов опубликовать мемуары?
— Есть такие мысли. Тем более, меня уже не раз к этой идее подталкивали. Есть такие, кто просит: «Дима, напиши книгу — интересно же!». Обещаю: когда-нибудь такая книга будет. И про Винокурова хочу сказать. Я внимательно следил, как Саша боролся за свое честное имя. Его дисквалифицировали раньше меня, но он нашел в себе силы вернуться. И я смотрел на него и думал — Саша смог и я смогу. Велоспорт и триатлон — тяжелые виды спорта. Тут мало просто одного желания. Я уверен, что у него, как и у меня, болели руки и ноги, ныла спина, травмы появились, каких раньше не было. Но он вернулся и продолжает побеждать. Так что в некотором роде Винокуров стал для меня примером. Я бы очень хотел, чтобы больше никто не попадался на допинге. Пройти через все это очень сложно…

Михаил Козачков. Источник: Республиканская газета \"Sport&Ks\"

Все самое актуальное о спорте в вашем телефоне - подписывайтесь на наш Instagram!